А теперь я расскажу тебе, как все пройдет дальше. Скоро вы поймете, что сильно облажались. А когда поймете, обгадитесь, вот прям жиденько так, с запашком. Потом император прибудет лично лизать мой зад, дабы я пошел заряжать столбы. И я пойду, потому как это моя работа. Но за это он отвалит мне очень много. А вишенкой на этом торте будет твоя голова. Рода де Биде…
— Де Боде!!!
— Да насрать. В общем, он прекратит свое существование. Но прежде чем тебе отрубят твою самонадеянную голову, я заставлю тебя вылизать пол этой камеры языком. Прям до блеска — ага. И тогда я пощажу женщин и детей младше шестнадцати лет, если такие имеются в твоем роду, и не потребую их смерти. Хотя аристократами они больше не будут.
Глупый смех прервал мою идеальную речь. Нет, этот придурок ржал так, что я думал, помрет. Он-то не знал, да и никто, наверное, не предполагал, что когда начинается зарядка, происходит некая активация ключа «свой — чужой». И так как моя сила уже вошла в два столба и смешалась с ними, остальные получили мой слепок, и кроме меня, теперь их зарядить никто не сможет. Заново — когда заряд кончится, то есть, в следующем году — запросто. Но сейчас нет.
Вот будет веселье, когда жирный зад отца поймет, что ни хера у него не выходит. А еще он поймет, что без меня и не выйдет. И как бы ни страшно ему было бы об этом говорить, он скажет, потому как иначе миру хана. А свою жизнь он очень любит.
— Ладно. Видимо, тебе надо созреть для конструктивного диалога. Время у меня есть, как и возможности, чтобы ты быстрей принял нужное мне решение.
Отойдя от моей решетки, он приблизился к другой.
— Билли, — услышал я его голос. — Говорят, тебя арестовали по ложному обвинению в трех изнасилованиях и убийствах?
— Это правда, Ваша Милость, — раздался в ответ бас. — Чист как агнец. И мухи в жизни не обидел. А свидетели — врут они все, наговаривают.
— Могу походатайствовать, чтобы тебя освободили. Негоже сидеть за решеткой честным и порядочным гражданам. Но только если ты сделаешь кое-что для меня.
— Только прикажите, Ваша Милость, и Билли все сделает.
— Там, в соседней камере, сидит настоящий преступник. Да вот беда — не хочет признаваться в содеянном. Ты не мог бы нам с этим помочь? Тряхани его легонько, чтобы, значит, сделал все правильно.
— Это мы запросто. Это мы с легкостью. Дайте только до него добраться, и сразу запоет аки соловушка. Я хорошо умею уговаривать.
— Славно. Эй, служивый. Переведи-ка этого достойного человека в камеру преступника.
— Не велено, — отозвался тот.
— Ты знаешь, кто я такой? — мгновенно стал злым этот Биде. — Знаешь, что тебе будет, если ты не сделаешь, как я сказал?
— Знаю. Но если что, отвечать будете вы. Тут камеры везде и все снимают.
— Ерунда. Запись никто и никогда не увидит. А ты, Билли, уж постарайся. Но смотри, не убивай его. Он мне живым нужен.
— Не извольте сомневаться. Пылинки с него сдувать буду, уговаривая словом добрым, да кула… в смысле, речью мудрой.
Я с интересом прислушивался к разговору, понимая, что скоро мне перестанет быть скучно. Чувствуя очередное развлечение, я, так же лежа, повел плечами, разгоняя кровь по мышцам. Можно было, конечно, и эфиром воспользоваться, но вдруг тут есть маги и они это почувствуют. Так что буду бить его ногами и руками. Физически я тоже сильней большинства живущих в этом мире — тренировки у меня были такие, что и боги плакали, глядя на них.
Звякнул ключ, потом щелкнул замок. Пара секунд паузы, и вот моя заветная дверь открывается, и ко мне вваливается большой жирный мужик с отвислым брюхом и засаленными редкими волосенками на давно не мытой башке. Общую картину дополняла висячая родинка на щеке и щетина на полряхи.
— А я вас пока оставлю, — баран опять мерзко захихикал, и я решил, что убью его только ради того, чтобы больше этого не слышать.
— Вставай, — пробасил мужик. — Билли тебя будет учить, как правильно говорить.
— Слушай сюда, Дебилли. Прижмись своей жирной жопой к решетке и не отсвечивай. Потому как иначе тебя прижму уже я, и тебе это точно не понравится. Будешь визжать сильней, чем те бедолаги, которых ты, падаль, насиловал.
Тот постоял, подумал, нахмурив лоб — процесс для него был явно непривычный, сделал шаг и размахнулся, дабы пробить мне в лицо. И делал он это настолько медленно, что я мог сотню раз его убить, но не стал. Так же лежа, выбросил вперед ногу и резким ударом в живот отбросил его обратно к решетке, об которую он ударился пустой головой и потерял сознание.
Все это произошло настолько быстро, что Биде даже уйти далеко не успел. Услышав грохот, он обернулся и мерзкая улыбка сползла с его лица.