— Мог или не мог — это мне решать. Бой был до смерти, и именно он вызвал меня на него. Так что уйди с дороги, иначе твой род лишится еще и своего главы. А хочешь — кинь мне вызов. Разберемся здесь и сейчас.
— Зверушка Нагибина! Как ты посмела прийти сюда⁈ — презрительно обратился он к Ишет, проигнорировав мои слова. Ясно, на меня силенок не хватает бочку катить. Решил отыграться на ней. Подленько, но в их стиле.
— Хотела посмотреть на сборище мужеложцев, что мнят себя детьми Творца. И я видела тот бой с твоим сыном. Скажу честно — от души аплодировала Ямиру, поражаясь его выдержке. Ну, и хохотала над неуклюжестью твоего отпрыска. И он у вас считался хорошим воином? Да у нас любой ребенок его бы победил. Никакая броня или оружие не спасет, если они в руках труса и слабака.
— Сможешь ответить за свои слова на ристалище богов? — подобрался он.
— Сможет, но не ответит, — выступил вперед я. — Горе той расе, которая, боясь зацепить мужчин, цепляет их женщин. Мне про тебя говорили хорошее, но вижу, что ошибались они. Ты такой же биомусор, как и твой сын. Твоя жизнь никчемна, а слова лживы и наполнены ядом. Поэтому я, боярин Протороссийской империи, вызываю тебя на суд богов. Здесь и сейчас. Твое присутствие все равно тут необязательно. Судя по всему, скоро у вас сменится власть. Правда, ты этого уже не увидишь.
А посмотреть действительно было на что. В тронном зале явно зрел бунт. Любой подданный в первую очередь думает о себе, а потом обо всем остальном. Нет, патриотизм есть у очень многих, и они с гордостью умрут за свою Родину. Но тут ничего такого не было — была просто жадность невесть что возомнившего о себе короля, решившего пожертвовать всеми ими, ради… А ради чего, подданным было непонятно. Но выводы были сделаны быстро — король отказал Нагибину. Король против Нагибина. Нагибин из-за этого обречет их всех на гибель. А чтобы не обрек, надо убрать глупого короля и заплатить скромную, по сравнению со стоимостью их жизней, сумму. А раз король этого не хочет, значит, он не в себе и более королем быть не может.
Гул недовольной толпы нарастал, присутствующие теснились все ближе к трону. Стража, признаться, тоже растерялась, потому как слышала наш с ним разговор и дохнуть просто так не хотела. Впрочем, сигнал был уже подан, и в зал стремительно врывались войска, оттесняя народ от трона.
Гавриил все так же сидел на нем, но уже с перекошенной от недовольства мордой, созерцая творившийся беспредел. Было у меня желание призвать остальных гарантов договора, но не стал — уверен, они уже все знают. Как говорится, шпионы там, шпионы здесь, и все такое.
В этот момент мой телефон блимкнул сообщением. Я посмотрел на экран — ура, я стал богаче на сто миллионов! Интересно, это кто ж так расщедрился?
— Я позволил себе лично решить возникшее недоразумение, — к нам подошел высокий, впрочем, как и все они, ангел, одетый в парадный мундир. — Позвольте представиться, Верховный канцлер Альсдейла — Михаил.
— Очень приятно, — кивнул я ему. — Почему лично?
— Наш король несколько вспыльчив и иногда его заносит, — поморщился он. — Надеюсь, недоразумение улажено?
— Безусловно. Завтра я сделаю то, что должен. Не люблю, когда мной пытаются манипулировать.
— Понимаю. А ты, Рафаил, что тут делаешь?
— Я жажду мести!!!
— Это за своего сына, что ль? — проявил осведомленность Михаил. — Ты уж прости, старый друг, но умер он постыдно. Я видел запись и сочувствую твоему горю. Плохо ты его воспитал. Дать ему столь ответственное задание было большой ошибкой. Кстати, если ты помнишь, я был против.
— Он — моя кровь, и она взывает к отмщению!!!
— Отец, — подошел к нему молодой ангел. — Прошу, не надо. Брата уже не вернуть. Мы не можем потерять еще и тебя.
— Отстаньте от меня!!! — его понесло и уже было не остановить. — Я не могу убить этого ублюдка, зато могу убить его зверушку, которая недостойна даже дышать одним воз…
Бам! В его лицо прилетел мой усиленный эфиром кулак. Тело казначея подняло в воздух, после чего оно, совершив головокружительный кульбит, рухнуло на гостей, кажется, парочку придавив. Я же, расталкивая народ, пошел следом. Начатое следовало завершить, дабы другим неповадно было.
Я физически ощущал, как трещит мой внутренний лед от едва сдерживаемой ярости. Но она была такой же холодной, как и мои мысли. И не было в них ни жалости к отцу, потерявшему сына, ни к его семье, что скоро потеряют отца и мужа. За все в этом мире надо платить.
Мужик оказался крепким. Стоя на четвереньках, он сплевывал кровь и стремительно регенерировал.
— Ты напал подло и бесчестно, -выдохнул он.