Утром мы встали, умылись, привели себя в порядок, после чего я театрально взмахнул рукой — и возле нас засиял жемчужным светом портал в Москву. И все же я для перестраховки сначала отправил туда дрон, и только убедившись, что все в порядке, сел в Несси вместе с Ишет.
Тапок в пол, восхищенный визг и ухнувшая в никуда треть с источника — и вот мы на другой стороне. Получилось! У меня все получилось. Как же я крут!!! Все становятся на колени и целуют меня в зад. Впрочем, это же желания Ишет? Тогда пусть целуют обоим.
— Домой? — появилась перед нами Несси.
— Нет. В Тайную канцелярию. Надо сдать метку-артефакт и закрыть договор. Без этого нам страны не перечислят деньги.
— Принято. Маршрут построен. Расчетное время прибытия с учетом пробок — через два часа.
Ну да, мы вынырнули на окраине Москвы, в безлюдном месте, и теперь нам предстояло пилить через полгорода в центр. А с учетом того, что это был вечер рабочего дня, хорошо, если реально за два часа доберемся.
Нет, можно, конечно, было вызвать агентов прямо сюда, но Котляров отстранен, а кто его замещает, я не знал. А пользоваться экстренной связью — так эти не имеют полномочий заверять метки. Там дежурят волкодавы — пришли, повязали, свалили. А высокие договора не про них.
Ишет всю дорогу крутила головой, с восхищением рассматривая улицы, а я связался с поместьем и сообщил о своем прибытии. Ну, и отправил сообщение всем причастным и не причастным.
Телефон взорвался буквально через минуту — звонили все и сразу. Еле отбился — все разговоры дома. Все равно надо будет всем собраться — недели через две император согласно традиции организует прием в мою честь. Ну, типа международный праздник с глупым названием «Мира и Жизни», на котором я буду вишенкой на торте. А после подобный прием придется организовать уже мне, потому как вступление на пост главы рода должно произойти максимально пафосно.
Долго ли, коротко ли, но все же мы добрались до царства боли и страданий. Мрачное здание монументальной конструкции возвышалось над другими, как бы грозя тем, кто посмеет высоко поднять голову.
Остановились мы по-наглому — прямо возле таблички, строго гласившей «Остановка запрещена». Я вышел, потянулся — охрана охренела, гневно сжала оружие и булки. Мои гербы были видны очень хорошо. Ну, и слава конченого, а главное, сильного отморозка гремела во всех официальных учреждениях.
Я мило им улыбнулся и пошел туда, куда ни один здравомыслящий человек по доброй воле не пойдет, если, конечно, он там не работает.
Двери, больше похожие на пасть чудовища, нехотя открылись, запуская меня внутрь. Охрана все так же тупила, не зная, что делать. Но видимо сообщила куда надо, потому как ко мне навстречу уже бодрой походкой шел Василий Одоевский — легенда этой конторы и вроде как заместитель начальника по особо важным делам.
Чопорно раскланялись, после чего он спросил, а какого, собственно, ху… ну, в смысле, зачем я посетил их богоугодное заведение. Я вручил ему метку-артефакт, рассказал за ангелов. Пожаловался на нищету с намеком, что если я скоро не стану богаче, то император станет еще бедней. Тот проникся и заверил, что все будет в лучшем виде. Ему я доверял, потому как он мужик серьезный и очень ответственный.
Опять поклоны — у меня уже спина болит. Два раза за день — это явный перебор! И вот я, помахав рукой охране, сел в Громмаш и наконец поехал домой.
По пути тормознул возле цветочного магазина — заявляться после разлуки с пустыми руками не годится, не поймут.
А потом домой. Туда, где меня ждали. Ворота неслышно распахнулись пред Громмашем, и я с неким трепетом посмотрел на то, что стало моим. Старое поместье, видевшее не одно поколение Нагибиных, равнодушно проводило меня, когда я уезжал из него, но радостно встретило мое возвращение.
Стоило мне выйти из машины, как в меня врезалась маленькая торпеда, едва не сбив с ног. Крики, вопли, слезы, поцелуи — моя Рокси была неудержима. Мильен слов в секунду, столько же вопросов и еще больше ответов на них. Я просто молчал, улыбался как идиот, поглаживая ту по голове. А потом из дверей появились и остальные…
Амалия — моя воительница. Ангел, пришедший в мою жизнь. Александра, Саша — нежная, как бутон розы, от чьей улыбки у меня внутри все переворачивалось. Соль и Этери стояли чуть в стороне и не решались кинуться ко мне.