«Даже Мара переменится к нему, когда узнает Клэра поближе», – от этих мыслей в груди защемило. Какого это – быть всего лишь одной из жен?..
Ринайя откинула эту мысль, слишком уж тяжело она ложилась на душу. Что ждало их впереди? Сплошная неизвестность, где даже мифы и легенды не были подспорьем.
Завершив историю о рыбалке, Тагар начал рассказывать о зимней охоте. Девушки слушали и смеялись в нужных местах. Мара, наверное, даже от души.
Ринайя привалилась к стволу, обхватив себя за плечи: мокрая куртка облепила тело, без движения стало зябко. Чтобы отвлечься, она начала думать о вчерашней ночи. Мысли ее унеслись далеко – в измерение, где плоды вроде кламоэ совсем не редкость, и можно каждый день наслаждаться их необыкновенным вкусом, не рискуя поплатиться за это жизнью. И вдруг как никогда захотелось, чтобы путешествие закончилось как можно скорее...
– Все хорошо? – Мары обеспокоенно трясла ее за руку.
– Что? – Ринайя встрепенулась, сбрасывая наваждение и возвращаясь во влажный, душный мирок, ограниченный еловыми, спускающимися почти до земли, лапами. Подруга и Тагар глядели на нее, стоя плечом к плечу.
– Ты красная… И горячая. Не заболела?
– Все хорошо, – невеста приложила руку ко лбу. Ей больше не было холодно. Скорее, наоборот: от воспоминаний, усиленных фантазией, бросило в жар. – Скорее бы уж закончился дождь!
– Так он почти закончился.
И правда. Стена дождя ушла на север, лишь деревья роняли капли с набухших ветвей. Ринайе захотелось спрятаться от изучающих взглядов друзей, и она первой вылезла наружу.
– Выходим! – прогремел над лесом командный голос ведуньи, и маэвцы продолжили путь.
Идти по сырому бору – то еще испытание. Мокрая земля скользила и уходила из-под ног, лужи объявлялись внезапно и в самых неожиданных местах, грязь чавкала и неохотно выпускала из склизких недр человеческие сапоги.
Единственное, что радовало – в просветах стремительно летящих туч уже вовсю проглядывало солнце. Весь лес блестел от капелек влаги, оставшейся после дождя, и в этом торжественном убранстве природы Ринайя тоже видела его руку и замысел. Через час небесное светило пекло уже вовсю. Тропинки, трава и кусты подсохли, а волны теплого воздуха подсушили одежду и волосы маэвцев, уничтожая воспоминания о коротком стремительном ливне. Идти стало проще, веселее. По крайней мере, в душе Ринайи вихрилась какая-то необъяснимая радость.
«Я просто жду новой встречи… – вдруг поняла она. – Пожалуйста, приди ко мне сегодня».
Теперь ноги сами несли ее вперед, и порой казалось, что отряд плетется ужасно медленно, хотя мог бы идти гораздо шустрее. Ринайя начала присматриваться и вскоре вычислила: всех тормозил еще не оправившийся от ранения Намжон.
Но к вечеру, когда солнце клонилось к линии горизонта, вокруг сгустилась непонятная тревога. В небе то и дело грустно кричали птицы, на людей навалились усталость и апатия. Каждый шаг давался с трудом, будто отряд пробирался вброд через бурный речной поток.
Людское беспокойство передавалось по воздуху вместе с легким ароматом дыма.
– Мне кажется, или пахнет человеческим жильем? – спросила Сольга.
– Или охотники встали на привал? – отозвался Трог.
Из чащи слева выскочил олень с обломанными рогами. В другое время охотники непременно попытались бы достать его стрелой, но сейчас все просто остановились, с ужасом глядя вслед лесному зверю, который не обратил на путешественников никакого внимания. В его огромным карих глазах плескалась животная паника.
– Пожар! – отчетливо и страшно произнесла Тривия, и сердце Ринайи чуть не выпрыгнуло наружу.
– Бежим! – травница указала в сторону уносящего копыта зверя, который бежал по косой, забирая от их тропинки сильно вправо. Посох ощутимо трясся в руках старухи, сквозь многолетнюю корку загара на ее лице проступила мертвенная бледность. – Он выведет... Храни нас духи!