— Нет-нет, всё в порядке, — прерывисто заверяю, одновременно действуя. — Пожалуйста…
Его член всё ещё стоит, не надо даже смотреть, чтобы чувствовать наверняка. Размер там внушительный, и мне придётся засунуть его в себя. Но главное сейчас — то, что интерес Мирона ещё не потерян.
Взбираюсь на него, оседлав и мгновенно почувствовав наше соприкосновение так остро, что закипает кровь.
— Я сейчас, я сама… — тараторю, цепляясь за возможность всё исправить.
На каком-то адреналине трусь о его член, изображая наслаждение. Прикусываю губу, дышу намеренно громче, действую интенсивнее. И, кажется, Мирон верит, что мне всё это очень нравится. Он смотрит на меня, прямо в лицо, и я не отвожу взгляда. Правда, периодически прикрываю глаза, делая вид, что не выдерживаю остроты ощущений. А на самом деле мыслей слишком много, они перекрывают чувства, да и тех почти что нет.
Я должна быть мокрой? Но как этого добиться? Может, просто сразу вставить его член в себя — что уж терять? Вдруг не заметит…
Открыв глаза, замечаю, что во взгляде Мирона проскальзывает что-то такое… Нехороший такой блеск. От него не по себе. Ещё чуть-чуть — и мужчина наверняка возьмёт контроль в свои руки, а не будет позволять мне «играться» дальше. Думаю, он ждал только потому, что думает, будто это доставляет мне удовольствие.
Не подаю виду, что что-то замечаю или, тем более, тревожусь. Плавно нагибаюсь и начинаю покрывать короткими поцелуями крепкую грудь. Даже не знаю, откуда во мне это желание оттянуть то, что ещё недавно сама думала ускорить. Какие шансы, если я буду продолжать эту прелюдию, то Мирон распалится настолько; что не заметит, если я буду сухой?
Медленно поднимаюсь поцелуями к его шее, параллельно постанывая, как заправская шлюха. Уж не знаю, насколько убедительно, но Мирон резко переворачивается, вдавливает меня в постель и разводит мне ноги.
— Расслабься, — говорит мне куда-то в шею и одним плавным толчком входит до упора.
Даже странно, как легко ему это даётся, потому что я не особо и расслабилась. И потому что боль пронизывает адская, будто меня разрывает на части раскалённой дубиной.
Но мне нельзя показывать, что это хоть немного так. А потому тянусь с безумной улыбкой, обвиваю руками шею мужчины и, притянув его к себе, впиваюсь губами в губы. Правда, не столько целую, сколько якобы страстно кусаю. Почти до крови, мстя за свои мучения. За своё положение, позор и бесправность.
Вот только ему на это вообще ровно. Вряд ли вообще чувствуется. Мирон лишь слегка приподнимается на локтях, покрывая хаотичными поцелуями моё лицо. Дышит хрипловато. А я впиваюсь ему ногтями в спину. Внутри до сих пор режет и горит, но пусть не медлит, пусть это поскорее закончится. Лучше всё равно не будет.
Делаю неуверенное и неровное движение навстречу его члену, который уже буквально ненавижу. Дыхание Мирона мурашит мне ухо, пока он прикусывает мочку и резко толкается мне внутрь. Снова ловлю его губы своими, лишь бы хоть как-то отвлечься от боли. Мирон с готовностью целует, глубоко и жадно, буквально трахая языком мой рот.
И не только рот и не только языком… Ведь одновременно с поцелуем мужчина во мне ещё и двигаться начинает.
Наверное, в его понятии это неспешный темп, но для меня каждый толчок — это невыносимая боль, разрывающая в ошмётки, это раскрошенное сердце, которого уже, наверное, нет…. Это разбитые надежды, которые, оказывается, ещё не сдохли днём, и теперь оставляют меня одну с тянувшем ноющим чувством внутри.
Поражаюсь сама себе. Ведь продолжаю блядски стонать и даже движения навстречу делать, будто меня сейчас не пытают буквально. Каждый новый вдох даётся с трудом, ни за что не могу зацепиться взглядом, комната ходуном. Потолок кружит голову. Размашистые толчки всё сильнее выбивают. Всё сложнее держаться. Но я должна… Не в обморок же скатиться. Так меня точно заменят, что для Мирона будет значить лишь досадное обстоятельство, а для меня и близких — смерть.
Ощущение, что я уже умираю, разбиваюсь раз за разом, а потом снова. Это бесконечная пытка, где сегодняшняя ночь — лишь начало. Таких замкнутых кругов будет ещё немало.
Это только в первый раз настолько хреново? Иначе почему все так носятся вокруг секса…
Лишаюсь мыслей, когда Мирон властно за талию меня к себе ближе сгребает и яростнее натягивает на член. Вскрикиваю, на что он трахает ещё более рьяно и глубоко.
Мутнеющим рассудком улавливаю, что это, наверное, перед оргазмом он так. Зубами цепляюсь Мирону в плечо, силясь хоть как-то перетерпеть. Он не реагирует, продолжает вдалбывать меня в кровать и лишать остатков сознания. А потом, наконец, кончает. Причём внутрь.