Это было очень мило, но именно в тот момент Сара поняла, что сделала правильный выбор. Она бы не смогла носить бронзовое кольцо с куском резины, а секс и правда не мог быть единственной причиной, чтобы строить семью.
«Зато у тебя был бы сейчас ребёнок», – прошептал тоненький голосок.
Она сняла украшения и аккуратно разложила их, как обычно. Сначала золотые браслеты, она повесила их на специальный держатель, после часы, на тот же держатель, затем бриллиантовые кольца. Серёжки с изумрудами в коробочку. У неё было не так уж много украшений, но у каждого было своё место. Если бы каждый в мире клал всё на свои места, то и мир был бы более упорядочен. Не то что сейчас. Сара покосилась на кучу вещей.
В ванной Сара намылила лицо специальной пенкой и, пока та застывала маской, рассматривала полочку ванной комнаты. Навести беспорядок здесь было превыше возможностей Сары. Должны же у неё сохраниться хоть какие-то точки опоры. Приходя в гости, Сара всегда обращала внимание на ванную комнату. Если там царил порядок, значит, перед ней стоял человек с высокими моральными принципами. Не заляпанное следами зубной пасты зеркало и ровненько стоящие кремы говорили ей о многом. А теперь, оказывается, это могло говорить о том, что владелец ванной не слишком часто оргазмировал. Сара вздохнула, потому что вспомнила, что вообще-то она учится расслабляться не только ради оргазма, но и ради того, чтобы стать мамой. А без расслабления этого, по словам Лейлы, не получится.
– Отпустив контроль, мы несёмся в жизненном потоке навстречу волшебству, – раздавался в голове голос Лейлы.
Сара зашла в душ и открыла воду, подставив лицо под горячую струю. Душ был верным средством, чтобы смыть навязчивые мысли или подумать.
Вряд ли Сара сможет объяснить словами, какое это мучение впускать в свою спальню мужчин без каких-либо гарантий. Если бы Сара была уверена, что этот очередной самец из Тиндера или откуда-то там подарит ей то, что надо, зачатие, ну или на крайний случай наслаждение, она могла бы даже простить не идеальный запах или дырявые носки. Сара хмыкнула, хотя зачем рисковать, если есть «осьминожка». Сара боялась признаться вслух, но, если бы не её навязчивое желание забеременеть, она бы вообще отказалась от свиданий с мужчинами, оставив гарантированный оргазм с вибратором.
Саре хотелось сразу же проскочить фазу «первые свидания» с их неловкостью, неуклюжестью и сразу же оказаться на следующей, когда ты лежишь с избранником на диване и он гладит твой живот, потому что скоро вы станете родителями. Ну или хотя бы на стадии отношений, когда вы обговорили всех своих тараканов, окончательно разобрались, что кого раздражает, и научились принимать друг друга полностью.
Сара вышла из душа, обтёрла себя полотенцем, выдавила в ладошку змейку крема с диким ямсом, который посоветовал гинеколог, и начала растирать правую руку. Гинеколог советовала намазывать крем циклом, каждый день в том же месте и так по кругу. Крем пах не так приятно, как малина или кокос, но после него вкупе с парочкой витаминов становилось легче и наплывы случались всё реже.
Сара повернулась к зеркалу задом, любуясь тем, как улучшились её ягодицы.
Полгода назад Сара села на диету без глютена и лактозы. И без сахара. Эндокринолог списывал пропавшие на полгода месячные на проблемы с щитовидкой, и месячные после диеты правда вернулись, уж неизвестно, случайно ли это или нет. Вернулись, но зато начались эти наплывы, которые вроде как свойственны предменопаузе. За время диеты пропали остатки целлюлита, Сара и так не жаловалась, а тут кожа стала гладкой, как у Сары двадцатилетней.
Она потрогала свой живот. Худоба досталась Саре от матери, она тоже была тощей и сухой. Собственно, поэтому Сару взяли в детстве на художественную гимнастику, она идеально подходила по конституции.
Сара рассматривала в зеркале свою небольшую грудь. Неужели она никогда не нальётся молоком, неужели Саре не суждено стать матерью?
«Надо было раньше думать», – звучал глухой осуждающий голос.
«А когда раньше?» – парировала она голосу. В двадцать она училась, в тридцать строила карьеру, в тридцать пять её укрепляла. В сорок, сорок два, даже сорок пять самое время. Есть где жить, есть стабильность, можно становиться мамой.
Почему женский организм такой неэффективный?! Яйцеклетки активней, когда тебе от двадцати до тридцати. Нет, это ж никуда не годится! Они активны, а тебе совершенно не до детей, если только ты не задумываешься о независимости или карьере. В тот отрезок, когда женские яйцеклетки активны, твой материнский инстинкт – нет. Безобразие. Сара не ругалась матом и могла назвать всё то, что она сейчас подумала, совершенной несправедливостью, но это была…