С годами Лейле станет очевидно, что все её эти годы она создавала то, чего очень не хватало ей самой: женский круг. Такое безопасное место, где можно делиться откровенными вещами, голой правдой.
Изучая разнообразие культур, Лейла увидит, что передача женских сокровенных знаний всегда происходила в таком мудром женском кругу.
На своих ретритах она захочет воссоздать то, чего так не хватало ей.
А что касается оргазма, позже Лейла будет практиковать кундалини йогу, научится пускать из первой чакры змею, которая будет подниматься вверх, а вместе с ней и всё наслаждение будет разливаться по всему телу. Она поймёт, что это называется тантрический секс, начнёт практиковать, поедет в Индию и поймёт, что именно этот вид наслаждения интересует её в первую очередь. Она расскажет своему гуру, что каждый раз, занимаясь обычным сексом, она чувствует себя грязной, словно кто-то вынуждал её делать то, чего она не хотела. Гуру скажет, что, скорее всего, она, Лейла, создана для чего-то высшего, большего и менее земного…
И в принципе, когда с Лейлой случались те разы, когда она вдруг неожиданно, как сказал бы гуру, «улетала в астрал», она всё чаще ловила себя на мысли, что такие путешествия ей нравятся намного больше, чем те, что были возможны здесь, на земле.
Лейла называла этот ретрит ступенью номер один. Все эти телесные практики, вибраторы, мастурбации нужны постольку-поскольку. По-настоящему чувствительный и высокодуховный человек может испытывать оргазм на уровне энергии. Возможно, она даст какую-то тантрическую технику в самом конце, заодно пригласит на вторую ступень. И будет правильно с точки зрения развития. И мудро с точки зрения маркетинга. Однако надо идти к этим постулатам постепенно, разжевать информацию, подать её так, чтобы поняли все, даже Маша.
Ведь среднего уровня женщинам стоит разобраться хотя бы с обычным земным оргазмом. Она поможет им в этом. А потом, кто знает, возможно, кто-то последует за ней и сумеет перейти на другой уровень.
Лейла закрыла глаза и начала медитировать, чтобы попасть в любимое, наполненное светом пространство.
Следователь: Вы верите, что Лейла ничего не знала?
Сара: Это нелогично, но, учитывая, что всё произошедшее не поддаётся никакой логике, то, вполне возможно, и правда не знала…
17
Сара
До ужина оставался час, после медитации Сара осталась сидеть на подушке, подобрав ноги и наблюдая за тем, как Анита, Ноэль и Женя щебетали. Как же они быстро сошлись.
Сара привыкла к тому, что в любых компаниях она держалась особняком. Она считала себя интровертом, а её считали снобом. Что же, если снобами назывались люди, которые не болтали со всеми подряд, то и ладно, тогда она сноб.
Правда в том, что до сих пор Сара расстраивалась от такого мнения о себе.
Она не могла и не хотела принять то, что не принимают её.
В компании всегда был кто-то веселей и поэтому нравился больше. Она тоже могла шутить, могла быть весёлой, но не по заказу и не со всеми. Именно одиночество давало Саре ощущение внутренней гармонии. Общение, напротив, вносило в её душу хаос.
Это как если бы ты навёл порядок в своём шкафу, а потом пришёл бы гость и начал бы раскладывать вещи по-своему. Общение было для Сары таким вот гостем, который наводил беспорядок в её аккуратном шкафу. У тебя свой внутренний порядок, а тут влетают чужие фразы, мнения и настроения. Это терпимо некоторое время, возможно, даже из любопытства или для расширения кругозора, для некой живости, нового опыта, ну и с чисто антропологической точки зрения, но после таких экспериментов Сара всегда хотела побыстрей вернуться к своему упорядоченному шкафу. Только время наедине с собой давало ей ощущение гармонии.
Однако прямо сейчас с ней произошла странная штука.
Сара рассматривала Аниту и внезапно подумала нечто такое, что думала очень редко, практически никогда. Сара подумала о том, что хотела бы с ней подружиться.
Хотеть с кем-то подружиться случалось с Сарой крайне редко, она хранила верность всем своим университетским подругам, которые точно знали, какой у Сары характер, и принимали её такой, какая она есть, она была уверена в них, когда делилась своими секретами, потому что нынче такие времена, что совершенно нельзя быть ни в ком уверенным. Иногда Сара всё же теряла бдительность, верила в очередной раз, что может сблизиться с кем-то ещё, кроме тех самых университетских девчонок, начинала открываться, вести себя так, как обычно вела себя с настоящими подругами: приглашать к себе домой, делиться сокровенным, предлагать сходить на выставку или в театр. Она приближала к себе человека, начинала верить, что вот наконец-то дружба возможна, и… обязательно что-то случалось. То ли она обнаруживала, что эта самая новая подруга обсуждает её с другой подругой не самым лестным образом, то ли новая подруга начинала в лицо говорить Саре, что она «слишком сложная», то ли ещё что-то такое, что наводило Сару на мысль, что и в этот раз она ошиблась. И корила себя, что позволила очароваться кем-то, кто не принимает её целиком, какая она есть.