Полиссена явственно ощущала беспокойство брата: тот приехал навестить ее, а оказался в самом центре запутанного клубка политических интриг.
— Совет десяти поддерживает наш план, — подтвердил Никколо. — Как раз сегодня я обсудил этот вопрос с Венье-ром и Морозини. Дож ждет, что вы примете Святой престол. Дни семьи Колонна сочтены.
— Ну да, как же! Похоже, вы заранее все решили? — запротестовал Габриэле, хоть и не особенно рьяно. Скорее было похоже, что он готов принять свой удел, причем даже не без удовольствия. — Я только не понимаю, почему вы думаете, что у меня получится? И почему тогда не выбрали Антонио?
— Мы уже говорили об этом, кузен, — вступил в разговор сам Коррер. — Потому что мой дядя Анджело уже был папой римским. И прежде чем вы скажете, что он и ваш дядя тоже, я хочу напомнить, что у нас с ним одна фамилия. А у вас она другая. Вот почему мои шансы гораздо ниже. Вы же знаете, что не стоит подогревать слухи, будто мы хотим основать династию понтификов.
— Именно так, — поддержал его Никколо, поглаживая жидкую бороду. — А вот вы, Габриэле, просто идеальный кандидат. Вы обладаете высоким положением, но ваша семья, пусть и весьма состоятельная, избежала дурной славы. Никто в римских гостиных не станет болтать, будто вы жаждете богатства и власти. Вы отлично подходите на роль папы. И хотя нынешний понтифик еще пребывает в добром здравии, нам следует подготовиться.
— Вне всяких сомнений, — подтвердил Антонио Коррер. — Венеция сейчас на вершине успеха. Если Карманьола и правда победит Филиппо Марию Висконти, наша сфера влияния наверняка расширится. Однако, чтобы укрепить положение на материке, Венеции нужен дружественный папа, а если судить по недавним событиям, сейчас такого преимущества у нас нет.
— Вы намекаете на визит Мартина Пятого к герцогу Миланскому? — уточнил Габриэле.
— Именно, — отозвался Антонио, присаживаясь напротив Полиссены. Он провел рукой по черным волосам, гладким, будто шелк. — С другой стороны, Конгрегация каноников Святого Георгия в Альге постепенно начинает приносить плоды. По нашему примеру собираются и другие религиозные братства: Святого Иакова в Монзеличе, Иоанна Крестителя в Падуе, Святого Августина в Виченце, Святого Георгия в Вероне. Это довольно неожиданный, но несомненный успех.
— Объединяясь в конгрегации, люди с благородными помыслами способны лучше понять истинное значение веры, — с искренним убеждением заявил Габриэле.
— Безусловно, дорогой брат, — согласилась Полиссена. — Но надо помнить и о том, что распространение таких обществ увеличивает политическое влияние нашей республики.
— Значит, и вы с ними заодно, сестрица? — Габриэле вопросительно поднял бровь, но не удержался от улыбки.
Полиссена хотела ответить, однако Антонио ее опередил:
— Дорогой кузен, я чувствую, вас что-то беспокоит. Откройтесь нам, поделитесь своими тревогами.
Габриэле не стал искать обходных путей. Он привык высказываться прямо. Подобный характер мог сослужить ему дурную службу, но, по мнению Полиссены и Антонио, именно это делало Габриэле прекрасным главой для Римской церкви.
— Честно говоря, я чувствую себя пешкой в чужой игре. И я даже готов принять правила — в конце концов, какой смысл противиться судьбе, — но пусть меня хотя бы ставят в известность о происходящем.
Никколо Барбо едва удержался от резкого ответа.
— Хорошо, Габриэле, все понятно. Вот сейчас мы, ничего не скрывая, ставим вас в известность о том, что Венеция будет всячески способствовать вашему назначению следующим папой римским. Я понимаю, что это не ваш выбор, но мы все надеемся, что вы не откажетесь выполнить свой долг перед республикой, для которой каждый из нас готов принести любую жертву, какая только потребуется.
Полиссена метнула на мужа яростный взгляд. Она разделяла его точку зрения, но такая постановка вопроса могла оттолкнуть Габриэле. Ее брат упрям, и если он почувствует, что его загнали в угол, то может и порушить все их планы.
— Простите резкость моего супруга, дорогой брат, — поспешила вставить она. — Никколо высказался слишком прямолинейно, хотя при этом абсолютно честно.
— Я знаю, Полиссена, и полностью согласен с его словами. Теперь, когда мне ясно, чего вы ждете от меня, позвольте уверить, что я не имею ни малейшего намерения уклоняться от своих обязательств перед республикой. Я прекрасно осознаю стратегическое значение Рима для Венеции.
— Подумайте и о Болонье, Габриэле, — добавил Антонио. — Семействам Феррара и д’Эсте придется умерить спесь, когда они окажутся зажаты между нашей материковой армией с одной стороны и силами понтифика с другой. И это лишь первое из множества преимуществ, которые сулит ваше избрание папой.