Люди, которые тем временем собрались на площади, привлеченные вестью о восстании, кинулись на венецианца, будто стая черных мух. Толпа осыпала проклятиями и ударами умирающего венецианца, и под их кулаками и палками ему быстро пришел конец.
Гаспаре да Вимеркате высунулся в окно Зала собраний, поднял руки и прокричал:
— Милан, ты свободен!
Народ на площади ответил радостными воплями, прославляя героя, избавившего их от гнета ненавистной Амброзианской республики.
ГЛАВА 75
ПОРТА-НУОВА
Миланское герцогство, ворота Порта-Нуова
До войска, ожидавшего у ворот Порта-Нуова, дошли вести о том, что Милан восстал против ненавистной власти. Жители города, измученные голодом и нищетой, потеряли терпение. Сфорца надеялся, что у Браччо Спеццато получилось укрепить воинственный настрой Гаспаре да Вимеркате и его людей. Франческо била дрожь. Обычные хладнокровие и спокойствие изменили ему. В этот раз Сфорца не мог совладать с нахлынувшими чувствами. Морозный февральский воздух напоминал всем, какими тяжелыми выдались последние месяцы: отбиваясь одновременно от миланских и венецианских сил, Франческо и его люди продолжали удерживать перевалы Треццо и Бривио, чтобы не дать двум своим врагам встретиться и объединиться.
А теперь Сфорца стоял у огромных деревянных ворот, ведущих в Милан, и ждал, когда они откроются перед ним. Крепостные стены города были мощными, тридцать футов в высоту, возвышавшиеся над ними башни — еще сорок. Сторожевая башня отсюда, снизу, казалась совершенно неприступной.
Бьянка тоже присоединилась к супругу, хотя всего два месяца назад произвела на свет их третьего ребенка. Жена Франческо не боялась никого и ничего. Бьянка всегда была рядом с мужем, и сейчас в ее глазах читалось такое же нетерпение, как у него: оба в глубине души чувствовали, что наконец-то близки к своей цели — получить город, принадлежащий им по праву. Сам Филиппо Мария Висконти вручил им Милан, когда согласился на их брак, который сначала сам организовал, а затем нехотя принял, чтобы гарантировать продолжение династии.
Именно Бьянка Мария, последняя из Висконти, была ключевым связующим звеном.
И вот теперь, в этот морозный туманный день, супруги смотрели друг на друга с любовью и страхом, с нетерпением и надеждой, а сотни солдат у них за спиной ждали лишь сигнала к началу битвы.
Бьянка Мария была уверена, что решающий час близок. Она повернулась и обвела взглядом людей, прибывших вместе с ней. У солдат не было ни мечей, ни доспехов, ни шлемов, ни кольчуг — вместо этого они держали в руках корзины с хлебом, испеченным пекарями Павии и доставленным сюда в качестве дара голодающим жителям Милана. Виноделы привезли увесистые фляги красного вина, крестьяне — ветчину, фрукты и овощи. Несколько тяжелых повозок были нагружены различными припасами, которые Бьянка и Франческо собрали за несколько дней беспокойного ожидания. В целом отряд представлял собой довольно необычное зрелище. Внезапно с противоположной стороны ворот раздались удары. За стеной послышались крики. Внутри явно что-то происходило, но ни Франческо, ни Бьянка Мария, ни солдаты и поставщики не могли понять, что именно.
Они отчаянно переглядывались, не зная, как поступить, но тут на крепостной стене мелькнул человек. Франческо взглядом проследил за неясным движением и через несколько мгновений узнал Антонио Тривульцио, появившегося на сторожевой башне. Он был бледен как полотно, в глазах застыл ужас.
— Мессер Сфорца! — прокричал Тривульцио так громко, чтобы его услышали все. — Соглашение о сдаче города еще не подписано, но Милан приветствует вас как своего нового главу! — С этими словами он несколько раз взмахнул рукой, давая знак открыть массивные ворота.
Огромные деревянные створки наконец-то распахнулись. Заскрипели петли, и Франческо с Бьянкой Марией погнали своих лошадей вперед, под поднимающуюся железную решетку. Через мгновение их уже окружила ликующая толпа жителей города. Оглушенные и удивленные, супруги счастливо улыбались. Франческо поднял руки, наслаждаясь радостным гулом голосов. С высоты двоим всадникам открывалось целое море голов. Они видели сияющие глаза на грязных лицах, мужчин и женщин в лохмотьях. Ликование миланцев сменилось мольбами о хлебе.
Бьянка тут же дала знак возницам тележек с продовольствием.
— Пропустите пекарей, виноделов и крестьян! — во весь голос крикнула она.
Дочь герцога Висконти наконец-то вернулась в родной город. Наблюдая за исполнением своего приказа, Бьянка Мария почувствовала, как в горле у нее образовался комок, а на глазах выступили слезы. Она почти потеряла надежду однажды оказаться в Милане. Но вот они с мужем здесь, и город приветствует их, принимает, называет своими новыми правителями.