Троица села за стол. Неро, чей голос венгр вряд ли узнал бы, заказал на всех жареного козленка, холодный пирог и кувшин вина. Браччо Спеццато сидел спиной к стене и наблюдал за Габором Силадьи. Он знал, что рано или поздно нужно будет заставить венгра выйти на улицу, но ему совершенно не хотелось этого делать. В конце концов, почему он должен в очередной раз рисковать жизнью? Нельзя ли просто поесть, вернуться в лагерь и сказать, что Габор мертв? Кто поймает его на лжи? Венгр все равно возвращается домой или едет в Белград, так почему бы и не оставить его в покое? Но Франческо Сфорца потребовал принести голову Силадьи, и это значительно усложняло дело. Конечно, всегда можно сказать, что венгра утопили в реке и отрезать голову не получилось, но Браччо Спеццато знал, что такой ответ не понравится капитану. Словом, надо быстро доесть ужин, отправить к венгру Сканнабуэ и надеяться, что тот сумеет перерезать ему горло. Если же Сканнабуэ не справится, то, скорее всего, уже будет мертв, и тогда Браччо придется самому драться с Силадьи, а шансы справиться с этим громилой у него невысоки. Что делать?
Габор уже давно наблюдал за троицей, сидевшей за столом у противоположной стены. Думают, он не заметил, как они ехали за ним последние миль двадцать, если не больше. Конечно, эти трое соблюдали осторожность, держались на расстоянии, кроме того, дождь и сгущавшиеся сумерки были на их стороне, но этого было недостаточно. Его им провести не удалось. Теперь они сомневаются, выжидают: похоже, боятся его. Откуда им знать, что Силадьи изменился? За последний месяц он превратился в собственную тень. Ну и хорошо, зачем убеждать их в обратном? Лучше воспользоваться славой неустрашимого воина, заработанной за годы службы.
Силадьи остался на своем месте, наслаждаясь пирогом с дичью. Какой вкусный, прямо тает во рту! Да и вино неплохое. Краем глаза он следил за подозрительной троицей; а вино глоток за глотком притупляло чувства. Лучше бы они убили его. Габору было так противно думать о том, как он прожил свою жизнь, что, пронзи его кто-то сейчас прямо в сердце, он лишь поблагодарил бы своего спасителя.
Наконец один из троих, Сканнабуэ, поднялся и направился к столу венгра.
Габор тяжело вздохнул. Неужели все должно закончиться именно так?
На всякий случай он передвинул правую руку поближе к оружию, которое носил на поясе, — острой как бритва сабле с изогнутым лезвием длиной в четыре ладони и удобной костяной рукояткой, — и продолжил уплетать пирог. Сканнабуэ приближался, ни о чем не подозревая. У него в руках тоже был нож, лезвие посверкивало в свете камина. Когда солдат Сфорцы подошел достаточно близко, Габор резко вскочил, схватил за спинку стул и обрушил его на голову противника. Дерево ударило по черепу с глухим стуком, как дубинка, и Сканнабуэ упал на пол. В то же мгновение Силадьи прыгнул на него, схватил за волосы и перерезал горло. Трактирщик замер на месте, подняв руки, будто в немой просьбе не крушить все вокруг.
Габор мгновенно вскочил на ноги: с лезвия стекала кровь, губы изогнулись в хищной усмешке. Он увидел, как побледнели лица двух других преследователей.
— Снаружи холодно и дождь, — сказал венгр. — Если хотите, можем поспать и решить наши разногласия завтра на рассвете во дворе. Обещаю, я никуда не убегу. А у вас будет время подумать, хотите ли вы кончить так же, как ваш приятель. Ну и пока похороните его, что ли.
Браччо Спеццато — Габор узнал его — поднялся на ноги. Не говоря ни слова, он вытащил меч из ножен, и стало ясно, что на предложение Силадьи он отвечает отказом. То же самое сделал и второй солдат. Трактирщик спрятался на кухне и положился на волю Господа, ожидая, пока опасные посетители перережут друг другу глотки.
Габор обнажил свой скимитар — смертоносную саблю с изогнутым лезвием и великолепной перламутровой рукояткой, украшенной серебром и рубинами. Если уж умирать, то хоть поразвлечься под конец, решил он.
Вот странно будет, если смерть придет как раз в тот момент, когда он решил стать другим человеком, сказал Габор сам себе, а затем с мощным рубящим ударом кинулся на Браччо Спеццато. Лезвие в форме полумесяца поразило плечо солдата Франческо Сфорцы. Одновременно левой рукой венгр атаковал ножом второго противника. Того удалось застать врасплох: неожиданность и короткая дистанция сыграли на руку Габору. Нож ударил прямо в лоб солдата, расколов ему череп. Ноги незадачливого преследователя подкосились, и он рухнул на землю бездыханным.
Браччо Спеццато с ужасом смотрел на происходящее: в мгновение ока он остался один, оба его товарища мертвы. Легкость, с которой избавился от них Силадьи, поражала.