«Что же, это лишняя причина дорого продать свою жизнь», — подумал Спеццато. Отразив рубящий удар венгра, Браччо попытался резким выпадом поразить его в живот, но проклятая сабля защитила Габора.
Спеццато атаковал сверху, но венгр парировал и этот удар, после чего, не ограничиваясь защитой, снова перешел в наступление. Солдат Сфорцы еле увернулся от лезвия, скользнувшего рядом с ухом, а затем, атакуя противника слева, одновременно изо всех сил ударил его головой в лицо. Венгр закричал, закрыв нос и рот свободной рукой. Из ноздрей брызнула кровь, Силадьи раздраженно сплюнул.
Браччо продолжил атаку и, пока Габор парировал очередной мощный удар, другой рукой успел вытащить из-за пояса нож и воткнуть его в левое бедро противника.
У Силадьи снова вырвался крик. Он понял, что это конец. Габор недооценил Браччо Спеццато. Он решил, что тот будет соблюдать правила дуэли, хотя мог понять, что, играя честно, Браччо не дожил бы до своих лет. Силадьи ли этого не знать?
Лезвие меча Браччо Спеццато проткнуло грудь Силадьи. Габор почувствовал жуткую, невыносимую боль, но губы изогнулись в улыбке. Он это заслужил, и раз уж все так сложилось, надо уйти с достоинством.
— Рад, что именно вы убили меня, Браччо Спеццато, — сказал он, падая на колени. — Я хотя бы умираю от руки отважного воина.
Силадьи еще раз сплюнул кровью и наконец повалился на бок.
Браччо Спеццато смотрел на умирающего противника. Он все еще не мог поверить, что справился с ним. Венгр бормотал что-то еще, чего Браччо не понял, впрочем, особенно и не старался. Достаточно того, что он сам остался жив.
Похоже, Габор Силадьи позволил ему себя убить. Как бы то ни было, Браччо Спеццато схватил мертвеца за волосы и потащил к выходу из чертова трактира. Пока он возился с дверью, хозяин опасливо смотрел на него, не решаясь сказать ни слова.
Оказавшись на улице, соратник Франческо Сфорцы увидел, что пошел снег. Еще одна причина поторопиться. Он сделал то, что должен, а потом сложил голову в холщовый мешок, который привез с собой. Браччо Спеццато вывел свою лошадь из конюшни и поскакал в сторону замка Аббьяте.
ГЛАВА 84
МУКИ СОВЕСТИ
Миланское герцогство, замок Аббъяте
— Герцог приказал принести это вам, — сказал Браччо Спеццато, поднимая в воздух холщовый мешок. Тот пропитался чем-то бордовым и распространял тошнотворную вонь. — Капитан не держит на вас обиды. Он считает, что вы были вправе совершить то, что совершили, но хочет, чтобы вы знали: он не любит оставаться в долгу.
Не дожидаясь ответа, Спеццато швырнул мешок на землю и внимательно посмотрел в испуганные глаза Бьянки Марии: похоже, она догадалась, что там. Затем солдат развернулся и покинул комнату.
Оставшись одна, Бьянка Мария заглянула внутрь. От отвратительного запаха ее замутило, но намного страшнее было то, что явилось ее взору. Герцогиня быстро закрыла мешок.
Ее била дрожь, зубы непроизвольно отстукивали свой мрачный ритм. Значит, Франческо все знает. Он не наказал ее за преступление, но дал понять, что в курсе того, кто убил Перпетую да Варезе и по чьему приказу свершилось злодеяние.
Бьянка Мария сползла по стене на пол. Ее словно пронзили кинжалом в самое сердце. Не в силах подняться, герцогиня растерянно смотрела в окно замка. На улице падали крупные хлопья снега, и ей внезапно стало ужасно холодно. Можно набросить накидку, но Бьянка Мария не решалась встать. Ей было слишком страшно. Она осталась на месте, рядом с доказательством убийства, которое совершила много лет назад.
Отрубленная голова не давала забыть о том, как жестоко она себя повела.
Даже Габор Силадьи оказался лучше ее! Он-то искренне раскаялся в содеянном. Бьянку Марию едва не стошнило.
Она заставила себя встать, с силой опираясь на стену. Ноги герцогини дрожали, словно речной камыш на холодном ветру. Она прикусила губу так сильно, что почувствовала во рту вкус крови. Вкупе с отвратительной сладковатой вонью это наконец вывело ее из оцепенения. Бьянка Мария взяла мешок и, с трудом переставляя ноги, отправилась в свои покои. Там она накинула на плечи длинную накидку с меховым воротником и надела высокие сапоги. Сжимая мешок в руках, она вышла на улицу и направилась в сторону восточной башни. Каждый шаг давался Бьянке Марии с трудом, и она впервые задумалась о том, что должен был чувствовать ее отец, вынужденный всю жизнь передвигаться на костылях. Герцогиня поднялась на галерею крепостной стены. В лицо бил ледяной ветер, летели хлопья снега.