— Как мы поступим? — спросил король Арагона у дона Рафаэля. — Атакуем их и разгоним?
— Нет, — ответил идальго, — мы не будем попусту расходовать преимущество, которое Сансеверино зарабатывает, рискуя собственной жизнью. Подождем, пока Пиччинино сам двинется в атаку, и тогда мы, имея численное превосходство, встретим его как подобает.
Ферранте кивнул. Он посмотрел на небо: солнце начинало двигаться к закату, битва длилась уже довольно долго. Король вновь перевел взгляд на поле боя и увидел, что какой-то человек из войска противника, покинув строй, отчаянно пытается добраться до Пиччинино.
Андреа Томачелли Капече, герцог Альвито понял, что Джакомо Пиччинино не сойдет с места, пока не получит команду. До этого он уже попытался было двинуться вперед, но Жан Анжуйский сделал ему знак подождать, и капитан выполнил приказ. Однако теперь, когда ситуация на поле боя явно поворачивалась не в лучшую сторону для французских сил, было совершенно необходимо, чтобы пехота предприняла последнюю отчаянную попытку атаковать центр арагонского построения.
Андреа покинул строй и во весь опор помчался к Пиччинино. Он снял шлем, не в силах выносить жару и чтобы лучше ориентироваться. Капитан знал, что так он рискует получить шальную стрелу или удар меча, но это было неважно. Ему не требовалось сражаться, в этот момент на него возлагалась иная миссия. Конь Андреа повалился на землю из-за ран, нанесенных копьями. Он оказался на земле, залитой кровью, покрытой обрубками тел и обломками оружия: это был правый фланг Роберто ди Сансеверино. Герцог Альвито попытался как мог приблизиться к центру анжуйского построения, но до них было слишком далеко, никто не видел его знаков и не слышал его команд. На бегу он увидел человека, догоняющего его с правой стороны, и сделал единственное, что мог в этой ситуации: выдернул пику, воткнутую в грудь мертвого француза, лежащего в грязи, и выставил ее против врага. Тот мчался с таким пылом, что заметил оружие в руках Андреа лишь в последний момент и, не успев вовремя остановиться, практически сам налетел на острие, проткнувшее его грудь.
Герцог Альвито толкнул противника изо всех сил, и пика прошла насквозь через его тело.
Отбросив мертвого врага, Андреа продолжил бег. Он мчался все быстрее, войска Джакомо Пиччинино были уже недалеко и наверняка видели его.
Когда до анжуйцев оставалось несколько десятков метров, герцог замахал руками, крича:
— Атакуйте, атакуйте! За Жана Анжуйского! Смерть арагонцам! Вперед!
Тогда французская пехота наконец рванулась вперед, но Андреа не суждено было это увидеть. Он почувствовал боль и обнаружил копье, воткнувшееся ему в плечо. Из раны хлынула кровь. Нечеловеческим усилием герцог выдернул железный наконечник, вонзившийся в его плоть.
Он упал на колени и взглянул на войско неприятеля. Андреа видел шлемы и мечи, мертвых лошадей и залитые кровью знамена. Видел глаза, полные ужаса, и рты, раскрытые в предсмертном крике. Потом все застлала черная пелена, и он упал лицом на пыльную землю.
— Они выступили! Наконец-то! — воскликнул Ферранте, пытаясь перекричать шум битвы, крики, ржание лошадей и лязг мечей о доспехи. — Дон Рафаэль, передайте приказ Алессандро Сфорце двигаться вперед. Пусть он оставит свои позиции позади анжуйского лагеря и атакует французский арьергард под командованием Эрколе д’Эсте, отрезав тем самым пути к отступлению для людей Жана Анжуйского. Мы нападем на врага со спины, и победа останется за нами.
— Конечно, ваше величество.
— А мы двинемся на Жана Анжуйского. Пикинеры — в первый ряд, потом копейщики, дальше мечники!
Отдав приказ, Ферранте поспешил к первым рядам войска. Его верные телохранители скакали рядом: дон Рафаэль Кос-син Рубио справа, дон Иньиго де Гевара — слева.
— Давайте покончим с этим! Мы должны победить! Арагон или смерть!
Ответом Ферранте были одобрительные крики пехотинцев.
1464
ГЛАВА 95
ПОСЛЕДНИЕ НАПУТСТВИЯ
Флорентийская республика, вилла Медичи в Кареджи
— Запомните мои слова. Лоренцо еще слишком молод, но скоро он будет готов взвалить на свои плечи все наследие нашей семьи. Я говорю об этом не потому, что не верю в вас, Пьеро! Вы достойный, образованный и умный человек, вы мой сын, я всегда любил вас и вашего брата Джованни и никогда, ни одной минуты, не сомневался в вас. Я уверен, вы прекрасно справитесь с ролью синьора Флоренции. Но как делал когда-то мой отец, я должен думать о будущем более отдаленном, чем время моих детей. — Козимо говорил медленно, в нем уже едва теплилась жизнь, и он хорошо понимал это, равно как и его сын. Однако, несмотря на усиливающуюся слабость, синьор Флоренции чувствовал, что обязательно должен успеть закончить свою речь. — Мы оба знаем о вашем слабом здоровье, — продолжил он. — Конечно же, я желаю вам долгой и счастливой жизни, но нужно найти смелость подумать о будущем нашей семьи. Вы ведь знаете, что самое главное — сохранить династию Медичи, это намного важнее, чем моя или ваша жизнь. Поэтому позаботьтесь о том, чтобы Лоренцо и Джулиано получили самое лучшее образование. Как раз здесь, в Кареджи, я предоставил место для создания Платоновской академии. Марсилио Фичино будет для них прекрасным наставником. И не только он: Кристофоро Ландино и Пико делла Мирандола тоже многому могут научить наших мальчиков.