ГЛАВА 104
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Савойское герцогство, долина Ченискья, неподалеку от Новалезского аббатства
Они ждали уже четыре дня и в буквальном смысле слова умирали от голода. В первую ночь пленники обошлись без еды, а наутро собрали вместе все свои скромные запасы: немного вяленого мяса, засохший хлеб, кусок колбасы и еще чуть-чуть всякой снеди.
У Браччо Спеццато была фьяска с вином, и некоторое время они убивали время, отпивая по глотку. Галеаццо Мария в основном оставался погружен в собственные мысли, опечаленный смертью отца, и только иногда разражался проклятиями в адрес горстки бандитов, державших их в осаде.
Так прошли первый день, вторая ночь и следующий день.
И вот молодой герцог сказал:
— Сейчас Гаспаре уже, наверное, доехал!
— Да, думаю, еще утром, — отвечал ему Браччо Спеццато.
— Сколько еще нам здесь ждать? Разумнее всего будет, если мать пришлет солдат нам на выручку.
— Но это развяжет войну.
— Ну и что? Что же ей нужно сделать, по-вашему?
— Представления не имею. Но мы должны набраться терпения, ваша светлость.
— Легко сказать, Браччо! Это в вас говорит спокойствие старости.
— А в вас — высокомерие юности, — резко ответил старый солдат. Он слишком много повидал на своем веку, чтобы потакать Галеаццо Марии.
Герцог замолк: он безгранично уважал этого человека, который столько лет был правой руной его отца. Легендарный Браччо Спеццато, выбравшийся из стольких передряг. Галеанцо Мария скрылся от всех в углу церкви, за алтарем.
После заката Спеццато и остальные солдаты уснули, но молодой герцог не сомкнул глаз до самого утра. Так прошла третья ночь.
На следующий день все хранили молчание: они были слишком голодны, чтобы разговаривать, и слишком ослаблены, чтобы мерить шагами пространство церкви. Браччо Спеццато не сводил глаз с двери, опасаясь возможного штурма. Снаружи то и дело доносились грубые раскаты хохота, но никто не пытался заговорить с пленниками: их явно решили оставить томиться взаперти.
Прошла четвертая ночь. На рассвете, однако, случилось нечто, заставившее разбойников переполошиться. Что-то или кто-то нарушил их покой.
В подтверждение этого раздался стук в дверь церквушки, а голос, совершенно не похожий на главаря бандитов, позвал герцога. Этот голос был им всем отлично знаком.
— Ваша светлость, это я, Гаспаре да Вимеркате! Выходите, вы спасены.
Галеаццо Мария подошел к двери и вопросительно посмотрел на Браччо Спеццато. А если это ловушка?
— Гаспаре! — крикнул Галеаццо. — Если это правда вы, то мы ждем вас у боковой двери. Держитесь на отдалении, чтобы мы могли вас разглядеть.
— Хорошо, — раздалось в ответ.
Не теряя времени, Браччо Спеццато и молодой герцог направились к дверце в поперечном нефе.
Двое их товарищей уже начали разбирать гору из скамеек, стульев и деревянных досок, которые до этого составили вместе, чтобы защититься от возможного вторжения.
Когда они закончили, Браччо Спеццато медленно отворил дверь.
Прямо перед ними, чуть поодаль, стоял Вимеркате.
— Разрази меня гром! — воскликнул Браччо. — Это правда Гаспаре! Взгляните сами, ваша светлость.
Молодой герцог выглянул из-за двери и узнал Вимеркате.
— Гаспаре! — закричал он. — Да благословит вас Бог, вы справились!
— Именно так, ваша светлость. Можете выходить, вам ничто не угрожает. Со мной целый полк миланских солдат, и, что самое важное, нас сопровождает благородный пьемонтец Антонио да Романьяно!
— В самом деле? А кто это? — пренебрежительно спросил Галеаццо Мария.
— Ему — и вашей матери, конечно же — мы обязаны окончанием этого кошмара.
— Моя мать здесь?
— Никак нет. Она ждет вас в Милане, чтобы вместе почтить память вашего отца и отпраздновать ваше восшествие на герцогский престол.
— Замечательно.
— Ваша светлость, — продолжил Гаспаре, — не могли бы вы вместе со всеми остальными последовать за мной к главному входу в церковь?
Молодой герцог кивнул.
В скором времени он, Браччо Спеццато и четверо их товарищей оказались под розой на фасаде церкви.
Там в слабом утреннем свете Галеаццо Мария действительно увидел ряды миланских солдат, о которых говорил Вимеркате. Между двумя оруженосцами в цветах Савойи стоял элегантно одетый знатный господин. У него были седые волосы и довольно угрюмое выражение лица, не лишенное, однако, осознания своей власти.
— Ваша светлость, — произнес незнакомец, обращаясь к Галеаццо Марии, — мое имя — Антонио да Романьяно. В прошлом я был другом вашего отца. Теперь же, выполняя просьбу вашей матери, я немедленно прибыл сюда, чтобы устранить это досадное недоразумение. Я не знаю, что за люди напали на вас, но, как видите, при нашем появлении они немедленно обратились в бегство.