— Отец, они взяли в осаду наш дворец, — сказал он. — И яростно колотят тараном в двери. Что мы можем предпринять?
— Это немыслимо! В любом случае не переживайте, Лоренцо, я разберусь с ними. Вы и так уже очень много сделали в эти дни. Оставайтесь с младшим братом Джулиано и с Лукрецией, вашей матерью.
— А вы?
— Я выслушаю, что мне хочет сообщить Нерони.
— Но…
— Хватит! Сейчас вы должны слушаться меня! — отрезал Пьеро.
Лоренцо ничего не оставалось, кроме как поклониться и отправиться в покои матери. По решительному взгляду сына Пьеро понял, что в случае необходимости Лоренцо готов пожертвовать собственной жизнью ради спасения близких.
Синьор Флоренции высунулся в окно, выходившее на сторону виа Ларга. Рядом с ним Браччо Мартелли внимательно наблюдал за ситуацией внизу.
Снаружи Пьеро увидел доспехи из кожи и железа, шлемы, обнаженные клинки. Несколько человек держали тяжелое дубовое бревно, которым они методично ударяли по входной двери и уже нанесли ей довольно заметные повреждения. Однако крепкая дверь держалась. В ближайшее время она не поддастся. Не так-то просто будет добраться до него. Вдоль окон Пьеро расставил солдат с луками и арбалетами, готовых по его сигналу обрушить град стрел на вооруженную толпу.
— Мессер Нерони, — сказал Медичи недрогнувшим голосом, — чего вы хотите?
— Мессер Медичи, все очень просто: по моим скромным наблюдениям, равно как и по мнению Никколо Содерини, Анджело Аччайуоли и герцога д’Эсте, с момента смерти вашего отца вы ведете себя как правитель этого города. А меж тем нет никакого закона, который признавал бы за вами это право. Мы пришли сюда, чтобы восстановить законный порядок. Вам есть что возразить на это?
Пьеро посмотрел ему прямо в глаза. Он ждал чего-то подобного.
— Мессер Нерони, — ответил он, высунувшись из окна ровно настолько, чтобы видеть лицо противника. — Я не считаю себя правителем этого города, я лишь служу ему. На средства моей семьи было создано столько произведений искусства, благодаря которым Флоренция обрела свой блеск! А теперь вы заявляетесь сюда с обвинениями, не имеющими под собой ни малейших оснований?!
— Хватит! — прогремел Эрколе д’Эсте. — Я устал от этой болтовни! То, что сказал мессер Нерони, общеизвестно. Откройте двери, и, может быть, мы сохраним вам жизнь!
— Вы, мессер, — Пьеро произнес последнее слово как самое страшное оскорбление, — точно не имеете никакого права указывать мне, вы просто захватчик. Почему это вы распоряжаетесь во Флоренции? Что-то мне не кажется, что вы здешний уроженец или гражданин! И с какой стати я должен открывать двери? Чтобы вы зарезали моих людей и мою семью? И во имя кого? Герцога Феррары?
И тут Медичи увидел нечто, в первый раз за этот проклятый день заставившее его улыбнуться.
Гвардейцы не задержали их. Гаспаре да Вимеркате прибыл к воротам Сан-Галло, которые ему тут же открыли, потому что флорентийцы отлично знали, в какой опасности оказался Пьеро де Медичи. Едва гвардеец на сторожевой башне разрешил въезд в город, Вимеркате во весь опор помчался в сторону виа Ларга. Он знал, что нужно спешить, потому что из доставленных вестей следовало, что Эрколе д’Эсте уже там и, несмотря на то что Лука Питти перешел в другой лагерь, Нерони, Содерини и Аччайуоли явно не планируют отказываться от своего плана истребить всех Медичи.
Они быстро поднялись по виа Сан-Галло. Другая часть войска уже получила указания прикрывать виа Ларга. Таким образом, Вимеркате и его люди могли захватить мятежников в кольцо. Топот копыт по улицам Флоренции, казалось, предвещал грозу. Летнее небо затянули свинцовые тучи. Вимеркате ужасно устал. Годы давали себя знать, но. Галеаццо Мария пообещал: это последнее задание. Нужно выполнить его поскорее и удалиться на заслуженный отдых. Эта мысль придавала ему сил и решимости без промедления покончить с неприятным делом. Если бы кто-то возник на пути у Гаспаре, он безжалостно уничтожил бы помеху, не раздумывая ни секунды. Добравшись до цели, Вимеркате увидел вооруженную толпу, окружившую дворец. В основном там были пехотинцы, так что преимущество оказалось на стороне конных миланцев. Конечно, узкие городские улицы — не лучшее место для кавалерии, но Гаспаре и его люди хотя бы сумеют атаковать врагов сверху, из седла. Можно будет прорваться через этот сброд, рубя его мечами. Еще Вимеркате разглядел, что Пьеро де Медичи предусмотрительно расставил лучников и арбалетчиков вдоль двойного ряда окон, выходивших на виа Ларга.
Сын Козимо вовсе не так наивен, как многим хотелось бы.