— Ваше высокопреосвященство, конечно, вы понимаете, что это не я прошу вас о помощи, а…
— Венеция. Безусловно, мадонна, я понимаю. А теперь, пожалуй, нам стоит попрощаться. Кто-то идет. — И Антонио Панчьера кивнул на задние ряды церковных скамеек.
ГЛАВА 8
КАСТОР И ПОЛИДЕВК
Миланское герцогство, замок Порта-Джовиа
Этот замок возвели на месте древних ворот, носивших имя Юпитера. Построить его приказал Галеаццо II Висконти шестьдесят лет тому назад. Мрачная громада здания, казалось, стала воплощением темной силы рода, который подчинил своей власти Милан и водрузил здесь свое знамя с лазурным змеем. В углах квадрата, образованного исполинскими каменными стенами, стояли четыре башни: две более крупные были обращены в сторону города, две другие — к необъятным охотничьим угодьям. Галеаццо II и его потомки очень любили проводить здесь время.
Филиппо Мария пошел дальше: он видел в замке Порта-Джовиа не просто одну из надежных крепостей, а настоящий герцогский дворец. Именно здесь он жил и держал свой двор. В окружении неприступных стен замка Висконти чувствовал себя защищенным, непобедимым.
Войти в ворота Порта-Джовиа означало сдаться на милость Филиппо Марии.
Отдавая лошадь на попечение конюха, гонец истекал холодным потом от страха. Звали парня Анджело Барбьери, но, как принято у солдат, все знали его по прозвищу Герольд, полученному за необычный дар: своеобразную неуязвимость, помогавшую Анджело выходить целым и невредимым из самых опасных схваток. Не то чтобы Барбьери был особенно смел или ловок в бою. Конечно, он умел обращаться с оружием, но именно удача — или умение вовремя отступить — помогали ему избегать опасностей. Этим Анджело и напоминал герольдов: знатоков гербов, истории дворянских родов, парадного оружия — словом, тех, кто изучает форму, а не содержание. По мнению многих, причина его необыкновенной удачливости крылась в том, что он тщательно остерегался опрометчивых поступков. Герольд любил прихвастнуть военными подвигами, но как раз знание гербов, цветов и символов различных войск помогало ему предугадать развитие событий и всегда оказаться в нужном месте поля боя — там, где опасность была наименьшей. Словом, настоящий герольд!
Однако во время битвы при Маклодио, обернувшейся разгромом для миланского войска герцога Висконти, знаток дворянских родов рисковал навеки распроститься со своей удачей.
Отряд Пиччинино, в котором он служил, стоял на дороге к Ураго, и когда венецианцы разбили миланцев, Анжело решил, что в этот раз ему уже не спастись. Однако тут подоспел Франческо Сфорца и отбил небольшую группу солдат, включая Герольда. Вечером, когда выжившим удалось укрыться в Орчи-Нови, Сфорца попросил у Никколо Пиччинино надежного рыцаря, которого можно отправить с новостями к герцогу, и тот не раздумывая указал на Анджело Барбьери. Да и прозвище у него было подходящее: кто лучше Герольда исполнит роль гонца? Словом, Франческо Сфорца поручил Анджело известить Филиппо Марию Висконти о понесенном поражении и лично усадил в седло.
Герольд стрелой понесся сквозь сгущавшиеся сумерки и преодолел расстояние от Орчи-Нови до Милана невероятно быстро. Он подъехал к замку, когда прозрачное небо над массивными башнями озарилось опаловым светом первых лучей солнца.
А теперь двое стражников вели его в покои герцога.
Филиппо Мария нервничал. Как обычно. После того как Дечембрио сообщил ему о битве, разразившейся в Макло-дио, герцог почти не спал в ожидании вестей об итоге сражения. Он не сомкнул глаз до зари, равно как и все следующие сутки. Зная, что в ожидании новостей с фронта уснуть не удастся, Филиппо Мария остался за столом: пил вино и развлекался, кидая кости двум любимым псам мастифам, носящим клички Кастор и Полидевк. Собаки никогда не предавали хозяина, не то что люди. Они не осуждали его и всегда оставались верны, что бы он ни делал. Герцог обожал своих псов.
Как нередко бывало, Филиппо Мария расположился в Голубином зале, получившем свое название из-за огромного гобелена во всю стену: белая птица в центре золотистого солнечного диска, распростершего лучи по небу цвета крови. В центре зала стоял массивный стол, заставленный подносами с почти не тронутыми пирогами и жареной дичью, вазами с фруктами и кувшинами вина. Филиппо Мария кинул очередную кость черному как смоль Кастору и ждал, пока тот принесет ее обратно. Полидевк — второй мастиф, серого цвета, — смотрел на хозяина маленькими полуприкрытыми глазками, высунув язык. Умильное выражение его морды составляло забавную противоположность мощному телу.