Лампуньяни подошел к камину, взял в руки кочергу, а потом со всей злостью ударил ею по горящим поленьям. В воздух взметнулся сноп пылающих искр. Двое его собеседников удивленно наблюдали за происходящим.
— Ну неужели вы не понимаете, что, если мы не вмешаемся, Милан ждет неминуемая гибель? Пока мы спорим, как поступить, герцогство разваливается на части. Кончится тем, что Галеаццо Мария выпьет из нас всю кровь, а то и казнит просто потому, что мы были в чем-то с ним несогласны!
Висконти поднял руки, призывая к спокойствию:
— Не понимаю ваших вспышек гнева, Джованни Андреа. Не на нас вы должны направлять свою ярость. Если я и соглашаюсь с вами, то остаюсь в уверенности, что действовать нужно осторожно. Момент для решительных шагов еще не настал. Галеаццо Мария только что жестоко наказал Колу Монтано, и его внимание обострено до предела: во-первых, из-за других возможных мятежников, во-вторых, из-за дьявольских козней проклятого советника — Чикко Симонетты. Я думаю, нам нужно подождать.
— Мне жаль, Джованни Андреа, но я считаю, что Карло прав, — поддержал товарища Ольджиати. — В настоящий момент охрана Галеаццо Марии соблюдает крайнюю осторожность, и наш заговор может быть легко раскрыт или обезврежен. Нужно подождать: пусть пройдет время и Сфорца решит, будто ему удалось погасить народный гнев. Тогда у нас наверняка окажется больше шансов на успех.
— Это еще не все, — добавил Висконти. — Надо сделать так, чтобы маэстро Монтано прекратил вести свои речи против герцога. Я позабочусь об этом. Пусть Галеаццо Мария думает, что он в безопасности и что победа осталась за ним. И когда он окончательно уверится в этом, мы нанесем удар. В тот самый момент, когда он сочтет, что опасность миновала, и ослабит защиту, появимся мы и перережем ему глотку.
Эти слова, кажется, убедили Джованни Андреа Лампу-ньяни.
— Вы правы, друзья, — сказал он наконец. — Злость не давала мне рассуждать хладнокровно. Все, что вы сказали, верно и логично. В таком случае пусть будет по-вашему. Карло, вы утихомирите Колу Монтано. Выразите ему пока что наше сочувствие, а через некоторое время мы навестим его, поговорим о политике и намекнем, что собираемся рано или поздно перейти к решительным действиям и избавиться от герцога.
До тех пор, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы он не усугублял разногласия, возникшие между ним и Сфорцей.
— Будет сделано, — подтвердил Висконти.
— Тогда решено, друзья мои, давайте пожмем друг другу руки, — сказал Ольджиати.
Все трое обменялись рукопожатиями, чувствуя, что этим жестом скрепляют священный братский договор.
— Навсегда, — сказал Лампуньяни.
— Навсегда, — повторили двое его товарищей.
ГЛАВА 118
ВСЕПОГЛОЩАЮЩАЯ СТРАСТЬ
Миланское герцогство, замок Сфорца
— Ваша светлость, умоляю вас, это безумие, — в отчаянии молила Лючия Марлиани, но Галеаццо Мария и не думал останавливаться.
Она чувствовала, как его руки ласкают ее повсюду, и пыталась вырваться из крепких объятий. Ничего хорошего из такой любви не получится. Бона Савойская проявила великодушие и не моргнув глазом приняла детей Лукреции Ландриани как своих, но к ней она едва ли будет так добра. Не говоря уже о том, что у герцога и так множество любовниц, и некоторые из них наверняка попытаются ее убить, если только узнают о том, что может произойти. О том, что вот-вот произойдет.
Уже давно молодой герцог добивался внимания Лючии, и она боялась, что это не просто минутная прихоть. В то же время ей хотелось, чтобы это длилось вечно, чтобы он увел ее от мужа — занудного старика, с которым ей всегда было ужасно скучно.
Словом, Лючия изо всех сил пыталась высвободиться из страстных объятий, от которых перехватывало дыхание, но сопротивляться становилось все труднее. Нет, этого никак нельзя допустить, ни за что на свете, иначе его ласки околдуют ее. Эти руки окончательно подчинят себе ее волю, если она только позволит им утолить ту страсть, что он разжег в ней. А она — в нем.
Но это неправильно, а главное, очень опасно.
— Прошу вас, Галеаццо Мария, — растерянно проговорила Лючия.
Но как нежны поцелуи, которыми он покрывает ее грудь! А эти черные волосы, они мягки как шелк. Неужели есть на свете мужчины привлекательнее герцога Сфорцы? И как противиться такой страсти? Страсти, которая не отступает, несмотря на все ее самые отчаянные мольбы.
Лючия попыталась поднять руками его голову, еще раз прошептав, что нужно остановиться. Но молодой Сфорца не слушал ее доводов и страстно торопился получить все, что только мог, словно минута промедления грозила падением в пучину ада, словно возможность любить друг друга могла исчезнуть, разлететься на осколки из-за таинственного заклинания или проклятия.