Дечембрио тяжело вздохнул. Монашеское одеяние ужасно раздражало его, но выбора не было. Заявиться сюда в качестве советника герцога было равносильно смерти, так что маскарад представлялся неизбежным. Все еще ожидая Карманьолу, Дечембрио почесал широкий подбородок. Ему давно пора было побриться и очень хотелось принять горячую ванну. Но, глядя на крайнюю скромность обстановки замка, он сомневался, что встретит теплый прием в этих негостеприимных стенах.
Размышления Дечембрио прервало появление Карманьолы, одетого со всей возможной элегантностью: дублет цвета обожженной глины, темно-зеленая куртка-колет, узкие двухцветные штаны-чулки. Капитан был тщательно выбрит: кожа выглядела идеально гладкой, а круглое лицо походило на полную луну — явный признак того, что в последнее время он не терпел лишений на поле боя. Тело его также было отнюдь не худощавым: мягкая тучность выдавала приверженность к обильным пирам и расслабленному времяпрепровождению.
Словом, если Франческо Буссоне по прозвищу Карманьола и мучила совесть по поводу его двойственного положения, то внешне он этого никак не проявлял.
— Дечембрио, признаюсь, видеть вас в монашеском одеянии невероятно забавно! — весело произнес кондотьер. — Эта радость привнесла луч света в череду моих горьких дней.
— Ваша светлость, надеюсь, вы поделитесь со мной своими печалями и я смогу облегчить ваши страдания от имени герцога, — слащаво произнес советник.
Он знал, что Карманьола отличается довольно переменчивым нравом и показная веселость может в один миг обернуться приступом ярости, стоит вояке разозлиться из-за какой-нибудь мелочи. Дечембрио надеялся, что до этого не дойдет.
— Сомневаюсь, что слова отменного лгуна Филиппо Марии Висконти могут обрадовать меня, но слушаю вас. Только хочу напомнить, что у Венеции есть подозрения: у Совета десяти повсюду шпионы, а дож каждый день спрашивает меня через своих посланцев, почему я никак не нанесу противнику решающий удар, — сообщил Карманьола, изогнув губы в горькой усмешке.
— Его светлость герцог Миланский уверяет, что вы можете рассчитывать на любую поддержку с его стороны…
— Да плевать мне на его уверения, Дечембрио! — перебил Карманьола, ударив кулаком по столу. — Знаете, чем мне помогут бесконечные обещания, когда мою голову сунут в петлю? Да ничем! Так что говорите по делу, или, Бог свидетель, я прикажу гнать вас пинками отсюда до самого замка Порта-Джовиа.
Советник герцога с видимым трудом сглотнул. От неожиданной вспышки гнева Карманьолы у него перехватило дыхание. Затем он осторожно продолжил:
— Как я уже сказал, Филиппо Мария Висконти намерен щедро отплатить вам за выжидательную тактику. Именно поэтому он отправил меня передать вот это. — Дечембрио извлек из-под рясы тяжелый кожаный мешочек и со звоном бросил его на стол. — И еще вот это, — добавил он, протягивая Карманьоле пакет с печатью герцога.
Франческо Буссоне глубоко вздохнул. Потом усталым жестом поднял мешочек и взвесил его на ладони.
— Сколько? — коротко спросил он.
— Пятьсот дукатов.
— И я должен радоваться?
Дечембрио начинал терять терпение, но твердо знал, что этого ни в коем случае нельзя показывать. Сохраняя невозмутимое выражение, он произнес самым примирительным тоном, на какой только был способен:
— Ну, большинство обрадовалось бы.