ГЛАВА 30
КАРТЫ ТАРО
Миланское герцогство, замок Аббьяте
Аньезе довольно быстро пришла в себя. Она поправила прическу и решила, что пора вернуться к художнику. Свежий воздух весенней ночи помог ей успокоиться. Женщина вошла в замок. Она понимала, что не сможет оставаться равнодушной к таинственному очарованию этого мужчины и его картин, но теперь чувствовала в себе силы справиться с наваждением.
Вернувшись в кабинет, Аньезе обнаружила, что маэстро Микеле не двинулся с места. Все здесь выглядело точно так же, как в тот момент, когда она вскочила и бросилась к двери.
Но теперь она была готова изложить ему свою просьбу.
— Все хорошо, ваша светлость? — спросил художник. Он загадочно улыбался: то ли пытался поддержать заказчицу, то ли самодовольно посмеивался.
— Да, мне просто понадобилось подышать свежим воздухом, — ответила Аньезе.
Микеле да Безоццо кивнул.
— Вы очень тонко чувствуете, я вижу. Немногих так сильно трогает очарование красок.
— Вы так думаете?
— Это искусство не для всех. В нем есть нечто бесовское — такое, что не раскрывается никому до конца, но способно разжечь в душе настоящий огонь. Речь о совсем тонкой линии, непрочной и неуловимой грани, обладающей, однако, достаточной силой, чтобы поразить любого, кто позволит себе поддаться ее волшебству.
— Да, именно так.
— Я понимаю.
— Именно поэтому я и попросила вас прибыть сюда и теперь хочу наконец изложить свою просьбу.
— О чем же речь, мадонна?
— Доводилось ли вам во время ваших странствий видеть игральные карты? Во Флоренции, если не ошибаюсь, они носят название карты мамлюков и находятся под запретом, но я уверена, что в Испании и других краях они очень популярны.
— Конечно, ваша светлость. Путешествуя из одного королевства в другое, я видел множество видов карт, а больше всего меня, пожалуй, поразила так называемая Штутгартская колода. Но позвольте поинтересоваться: в чем состоит дело, которое вы намерены мне поручить?
— Я хочу, чтобы вы создали особенную колоду для герцога Милана Филиппо Марии Висконти. Он питает страсть к тайным знаниям, а потому ему наверняка понравится играть подобными картами, рассматривать и изучать их.
— Думаю, я понял, что вы имеете в виду, мадонна, — отозвался Микеле и неуловимым движением извлек откуда-то колоду карт. Листы были довольно крупные, больше ладони, и богато украшенные позолотой, а потому весьма тяжелые. — Эти карты я получил от воина-мамлюка во время пребывания в Венеции. Как видите, колода поделена на четыре масти: мечи, жезлы, кубки и пентакли. Каждая масть включает в себя десять карт с цифрами от одного до десяти и еще три с изображением различных фигур. Всего листов пятьдесят два. Здесь, в отличие от Штутгартской колоды, на фигурных картах нет изображений персонажей, а только их названия золотыми буквами, потому что ислам запрещает рисовать людей.
Аньезе с восхищением разглядывала яркие цвета и тонкие узоры. Она взяла в руки туза пентаклей, и ей показалось, что от него исходит тепло. Рассматривая карту, Аньезе поймала себя на необычном ощущении: она словно прикоснулась к настоящему сокровищу. Получив от возлюбленной подобный подарок, Филиппо Мария навсегда останется с ней.
— Знаете, Микеле, — продолжила она, — я хотела бы попросить вас сделать еще кое-что.
— Слушаю вас.
— Я подумала… А если добавить новые фигуры? Самое прекрасное, что дает умение работать с красками, позолотой, украшениями, цветом и тенью, — это как раз создание изображений людей и сказочных мест, как те, которые вы показали мне ранее. Возможно, удастся использовать сюжеты миниатюр, которые вдохновили вас и которые вы научились воспроизводить в собственных работах. Что скажете, сумеете вы изготовить для меня такую колоду?
— С превеликим удовольствием, мадонна. Если таково ваше желание, то я с радостью добавлю изображения людей на карты мамлюков и создам для герцога нечто поистине уникальное.
— Это было бы чудесно, маэстро Микеле, особенно если у вас получится сделать миниатюры многоплановыми, символичными, с тайными смыслами и скрытыми загадками. В тех изображениях, что вы показали мне, больше всего поражает именно множество значений, которые они воплощают в себе. Тогда каждый игрок — или, лучше сказать, зритель — увидит их одинаково и в то же время по-разному. Если вам удастся соединить двенадцать месяцев братьев Лимбург, доски Трше-боиьского алтаря и откровения «Алтаря святой Варвары» мастера Франке, вероятно, получится воистину бесценное сокровище.