— Мессер Медичи, во-первых, я глубоко благодарна вам за эти слова. Никто даже здесь, в Венеции, не говорит со мной о Габриэле, так что, поверьте, я вам невероятно признательна. Ваши слова участия — лучшее, что я слышала за последнее время. Что же до остального, то дело обстоит следующим образом. Колонна — кровожадные варвары, они хотят смерти моего брата. Ваша поддержка — драгоценный подарок, на который я не смела и надеяться. В Риме царит полный произвол.
Только на днях я получила письмо от Габриэле: брат рассказывает, что Колонна спровоцировали неслыханной силы беспорядки и даже установили народное правительство, возглавив группу из семерых представителей местной знати, называющих себя поборниками свободы! И теперь они открыто требуют отставки понтифика, словно он жалкий служака канцелярии! Габриэле пришлось покинуть Апостольский дворец, он скрывается в заброшенной лачуге на западном берегу Тибра в надежде покинуть Рим, но не знает, как это сделать. Так что сами видите, насколько своевременен ваш визит. Я готова выслушать любые предложения и еще раз благодарю вас за проявленную доброту.
Козимо внимательно смотрел на Полиссену, и в его глубоких глазах читалась искренняя обеспокоенность услышанным.
— Мадонна, я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Как вам известно, я и сам был изгнан, причем из своего родного города. Признаюсь, на данный момент побег из Рима — единственный путь, который я вижу для вашего брата…
Полиссена хотела было возразить, но Козимо поднял руки, жестом прося ее позволить ему закончить:
— Я кое-что знаю о таких вещах, как вы могли заметить. Хотя, поверьте, обстановка во Флоренции меняется в мою пользу и скоро я сумею туда вернуться.
— Я рада за вас всей душой.
— Да, но сейчас речь о другом, мадонна. Я лишь хотел дать понять, что мне лучше всех известно, каково это — оказаться чужаком в городе, для которого ты так много сделал. А ваш брат, как я уже упоминал, сделал даже слишком много для этого логова неблагодарных глупцов, которое являет собой Рим. Но хочу обратить ваше внимание: иногда лучше не встать лицом к лицу с противником, а покинуть поле боя, выждать и вернуться победителем в более подходящий момент. Вот почему я позволил себе продумать некий план того, как осуществить побег вашего брата и обеспечить ему надежное пристанище до тех пор, пока он не сможет вернуться на свое законное место в Вечном городе.
— В самом деле? — Полиссена не верила своим ушам. — Вы готовы помочь Габриэле?
— Мадонна, — ответил Козимо, приблизившись к ней, — как я сказал ранее, я уже начал действовать в этом направлении, а цель моего визита — поставить вас в известность о том, что я планирую делать дальше. По моему мнению, ваш брат — человек великого ума, способный вести за собой не только римлян, но и всех нас. Итак, вот мой план.
— Прошу вас, расскажите мне о нем, дорогой друг, я вся внимание.
— Несколько дней назад мои самые надежные люди встретились в Муджелло с доверенным лицом Франческо Сфорцы.
— Кондотьера, который служит у Филиппо Марии Висконти?
— Именно. Понимаю ваше удивление, — кивнул Козимо. — Вы опасаетесь, что он может действовать по указанию вашего злейшего врага — герцога Миланского, который объединился с семейством Колонна и всеми способами пытается лишить власти законного папу. Ваши сомнения резонны, но могу уверить вас, что хорошо знаю Франческо Сфорцу. Два года назад, когда он осадил Лукку по приказу Милана, я попросил его не переходить дорогу Флоренции. Не буду утомлять вас скучными деталями переговоров, но с того дня началась наша искренняя взаимовыгодная дружба. Мой план заключается в том, чтобы попросить Сфорцу бросить все свои силы на Орвието, оставив на некоторое время без внимания Рим. Таким образом, хотя миланцы формально останутся союзниками семейства Колонна, помешать побегу понтифика будет просто некому. Глава войска герцога Висконти закроет на это глаза. Более того, параллельно Сфорца отправит своих лучших людей на помощь вашему брату. Они переправят Габриэле по Тибру в Остию, к морю, а дальше понтифик уже будет в безопасности, — заключил он. На лице у Медичи мелькнула довольная улыбка.