Он закрыл глаза и стал молиться, чтобы Господь спас его из этого кошмара.
ГЛАВА 41
ПИРАТ
Средиземное море, неподалеку от порта Чивитавеккья
Он оказался в руках человека по имени Винчителло д’Искья, который, откровенно говоря, был обычным пиратом. Уже одна его внешность не обещала ничего хорошего: слипшиеся темные волосы, задубевшая от солнца кожа, поношенная одежда, перехваченная поясом, к которому крепилась пара здоровенных ножей, — словом, все в облике д’Искьи давало понять, что этот человек живет грабежом и разбоем. Впрочем, как и положено настоящему морскому волку, Винчителло особенно не старался скрыть свой род занятий — напротив, с удовольствием хвастался тем, сколько человек ограбил и убил, сопровождая свои жуткие рассказы громким хохотом, почти всегда переходившим в кашель.
От хриплого голоса и бешеного взгляда зеленых, как у ящерицы, глаз капитана судна Габриэле Кондульмера бросало в дрожь. Словно подтверждая его худшие подозрения, гребцы под палубой и моряки наверху обладали столь жестокими физиономиями, украшенными шрамами, что сразу становилось ясно: это самое низкопробное портовое отребье Средиземноморья. Папа от души надеялся, что Винчителло хотя бы хорошо заплатили. Браччо Спеццато пообещал, что корабль возьмет курс на Пизу, а оттуда они отправятся во Флоренцию, где его ждут с распростертыми объятьями благодаря союзу с Венецией и содействию Франческо Сфорцы. Однако понтифик сильно сомневался в успехе дела.
Корабль, на котором они плыли, был небольшим, с дюжиной скамей для гребцов, вытянутой палубой и двумя мачтами с прямыми парусами. Габриэле, конечно, не особенно разбирался в кораблях, но он вырос в Венеции, на море, а потому знал, как выглядит бригантина. По виду той, где он находился, сразу было понятно, что она способна развивать большую скорость, а это еще раз подтверждало, что Винчителло привык быстро перемещаться по морям. Несколькими часами ранее помощник капитана отвел понтифика в трюм и указал ему на койку, кишащую вшами, — видимо, самое роскошное ложе на судне. Впрочем, Габриэле с благодарностью принял предложение и растянулся на матрасе, набитом соломой. Некоторое время он проспал, а теперь снова вернулся на палубу и уставился на темно-синие волны с белыми гребнями пены.
Подошел Браччо Спеццато:
— Ну как, ваше святейшество, удалось немного отдохнуть?
— Мой дорогой друг, я вынужден признаться, что страх, пережитый две ночи назад, когда я прятался под щитом в трюме лодки, да и весь этот невероятный побег, который, как вы прекрасно знаете, еще не окончен, не дают мне забыться спокойным сном.
Браччо Спеццато кашлянул.
— Понимаю, ваше святейшество, но ситуация была крайне опасной.
— Я знаю.
— Вы слышали удары: это люди братьев Колонна принялись закидывать лодку камнями, когда мы приблизились к Остии.
— Ах, вот оно что.
— В любом случае, прошу вас, поверьте, опасность миновала. К девятому часу мы будем в Пизе, а там уже ждет отряд, который проводит нас до Флоренции.
— Наконец-то!
— И там вы будете в безопасности.
— Вы уверены?
— Конечно. Ваш добрый друг Джованни Мария Вителлески, епископ Реканати, уже подготовил жилье для вас и ваших верных соратников, которые присоединятся к вам через несколько недель.
— Где же?
— Вам выделят покои в церкви Санта-Мария-Новелла.
Эта новость невероятно понравилась папе.
— Флоренция и Венеция. И Франческо Сфорца. Все они на моей стороне. А как же герцог Миланский?
— Думаю, Филиппо Мария Висконти сейчас занят поддержкой Альфонсо Арагонского. Даже поняв, что Сфорца затеял собственную игру, он все равно не сможет отвлечься от решения вопроса престолонаследия в Неаполитанском королевстве. В некотором смысле у герцога связаны руки. Нам стоит воспользоваться моментом.
— Я обязательно вознагражу Франческо Сфорцу за его содействие. Хоть меня и выгнали из Рима, я все-таки папа и смогу наделить вашего военачальника владениями и титулами.
— Он будет вам благодарен, — кивнул Браччо.
— Конечно, если удастся добраться до Пизы.
— Боитесь, что Винчителло не сдержит слова?
— Вас это удивляет? Взгляните на него, — сказал понтифик, указав на капитана корабля.
Винчителло стоял на полубаке с весьма лихим видом. В руке у него была бутылка, а если судить по раскатам хохота кучки матросов, собравшихся вокруг него, капитан снова бахвалился своими приключениями.
Браччо Спеццато вздохнул.