ГЛАВА 44
КАМПОВЕККЬО
Неаполитанское королевство, Камповеккьо, вблизи Ноланских ворот
Альфонсо Арагонский отдыхал в своей палатке, держа в руке кубок с вином.
Он размышлял о событиях последних лет. Нечасто ему, человеку действия, доводилось погружаться в раздумья, но вино и накопившаяся усталость невольно вызывали в памяти картины прошлого.
Альфонсо вспомнил, как отправил своих людей в Торре-дель-Греко и Поццуоли, где те одерживали одну победу за другой. То же самое произошло в Вико и в Сорренто, и таким образом ему удалось отрезать неприятеля от поставок продовольствия. Верные Коссины, известные под прозвищем Безжалостные, следовавшие за ним из самой Медины-дель-Кампо, сражались как львы, однако под стенами Неаполя им пришлось остановиться. Крепость Маскио Анджоино, которую они потеряли двумя годами ранее под огнем генуэзских бомбард, никак не хотела сдаваться, и этот неприступный оплот грозил лишить арагонских солдат последних сил.
Вот уже десять лет Альфонсо воевал в надежде сломить упрямый город, но герцог Рене Анжуйский показал себя достойным противником: доблестью и отвагой он возместил скромность ресурсов, имеющихся в его распоряжении. Затянувшаяся война, в числе прочего, научила Альфонсо не доверять итальянским кондотьерам. Насколько он понял, обращаться с ними следовало в соответствии с их истинной натурой, то есть заранее иметь в виду, что все они по природе своей изменники.
Последним наглядным примером двуличия наемников стал Антонио Калдора: он служил герцогу Анжуйскому и вдруг ни с того ни с сего отказался повиноваться, когда тот приказал ему атаковать людей Альфонсо на пути к Аполлозе. Французы упустили практически гарантированную победу.
Альфонсо не понимал, почему Калдора поступил столь бесчестно. Вроде как кондотьер заявил, что узнал про некую ловушку, но оправдание звучало слишком жалко, и герцог Анжуйский, естественно, тоже ему не поверил. Отношения между кондотьером и его нанимателем становились все напряженнее; Рене не переставал упрекать своего капитана за упущенную возможность и однажды разразился бранью в его адрес прямо во время ужина, на котором присутствовал и дядя Калдоры. За этим последовал окончательный разрыв, и кондотьер недолго думая сменил сторону, предложив свои услуги неприятелю, то есть Альфонсо.
Король Арагона согласился, но лишь для виду. Он прекрасно знал, что не сможет положиться на этого труса и лентяя, и не мыслил его своим союзником. Однако публично Альфонсо объявил, что принимает предложение Калдоры.
Впрочем, лицемерием здесь отличались не только кондотьеры. Герцог Миланский тоже со временем проявил себя двуличным и бессовестным. Поначалу он встал на сторону Альфонсо, предложил ему свою поддержку и предоставил в его распоряжение отряд под командованием Никколо Пиччини-но. Герцог также начал заговаривать о том, чтобы отдать свою единственную дочь Бьянку Марию в жены Ферранте, наследнику Альфонсо. Но затем Филиппо Мария внезапно передумал. Пытаясь проявить снисхождение к его капризам, Альфонсо предложил в качестве мужа своего недавно овдовевшего брата Энрико, великого магистра ордена Сантьяго, но и это предложение не устроило Висконти.
В конце концов отношения у них совсем разладились, и уж точно не по вине Альфонсо. Теперь герцог Миланский не только благословил брак Бьянки Марии с ненавистным Франческо Сфорцей, но и собирался заключить мир с папой Евгением IV, Венецией и Флоренцией, призывая к тому же Альфонсо. Это предложение особенно возмутило короля Арагона, ведь вплоть до самого недавнего времени они с Филиппо Марией всеми способами пытались противостоять папе: и речами своих представителей на Базельском соборе, и поддержкой антипапы Феликса V, назначенного этим церковным собранием. Альфонсо оказался в особенно сложном положении, поскольку теперь все считали его одного виновным в повторении позорной ситуации с двумя церковными главами. Такое положение вещей процветало во время Великого раскола, но должно было уйти в прошлое после выборов Евгения IV.
Словом, за прошедшие десять лет Альфонсо сделал два четких вывода. Во-первых, что никому на этом проклятом полуострове нельзя доверять, поскольку все завидуют друг другу, обманывают и предают. А во-вторых, он решил научиться действовать в том же духе.
Несмотря на сложности, с которыми Альфонсо столкнулся в своем походе, одно ему приходилось признать: Рене Анжуйский проявил настоящий героизм, защищая Неаполь.