— Я знаю, что это звучит странно, но подумайте сами, капитан. Вне всяких сомнений, вы придумаете достойное оправдание; отец разозлится, но потом успокоится, зато он точно не испугается того, что вы стали слишком сильны. Поверьте, герцог никогда не совладает ни с жаждой власти, ни с завистью по отношению к собственным капитанам. Если помните, именно командующий войском когда-то навязал ему первую жену.
— Вы говорите о Фачино Кане? Конечно, помню.
— И вы правда верите, что мой отец искренне радуется за вас, учитывая все ваши многочисленные завоевания за последнее время? Не он ли отказался назначить вас правителем Пьяченцы, хотя вы того заслуживали? А потом приказал приостановить военные действия на целый год?
— Да, верно, — признал Пиччинино. С каждой секундой он становился все мрачнее.
— Спустя некоторое время он передумал и наделил вас владениями в Солиньяно, Сант-Андреа-Миано, Билцоле, Костамеццане, Боргетто и других землях, которые вы отвоевали у рода Паллавичини. Не кажется ли вам, что вы слишком высоко взлетели? Не боитесь, что рано или поздно отец повернется к вам спиной и решит поддержать моего мужа, который, хоть и впал у герцога в немилость, все же женат на его дочери?
— Хватит! — неожиданно закричал капитан, который больше не мог слушать про лицемерные игры, невыполненные обещания и бесконечные интриги правителя Милана.
— Хорошо, я не стану испытывать ваше терпение, — отозвалась Бьянка Мария. — Я поделилась с вами тем, что у меня на душе, а выбор остается за вами. С вашего позволения, я покину лагерь. — Она сделала реверанс и, не дожидаясь ответа, направилась прочь, оставив Никколо Пиччинино размышлять в одиночестве. Выходя из палатки, Бьянка Мария бросила последний взгляд на капитана: глаза у него налились кровью.
ГЛАВА 55
БЕЗЖАЛОСТНЫЕ
Неаполитанское королевство, вблизи ворот Святой Софии
Отряд двинулся в сторону крепостной башни над воротами Святой Софии. Дон Рафаэль Коссин Рубио, идальго из Медины, пообещал себе, что сегодня окажется достоин славы одного из Безжалостных.
Когда он вылез из колодца во дворе маэстро Читиелло, хозяин дома и его жена вытаращили глаза от изумления. Арагонские солдаты сразу поняли, что семья портного давно голодает: об этом красноречиво говорили исхудавшие лица с заострившимися скулами. Аньелло Ферраро принялся успокаивать мужа и жену, а Филомена стояла в стороне, глядя на идальго с гордостью и вызовом, будто говоря: «А теперь? На что ты готов пойти?» Было ясно, что девушка и ее родители терпят крайнюю нужду. Дон Рафаэль вскоре убедился, что в доме у них пусто, словно в подземной пещере, откуда только что выбрались солдаты. Ему стало стыдно, что он воспользовался Филоменой. Конечно, все произошло по взаимному согласию: девушка получила хлеб и защиту, которые, по всей видимости, были ей жизненно необходимы. Однако от ее горящего взгляда у идальго слова застревали в горле.
Теперь дону Рафаэлю хотелось только одного: чтобы все это поскорее закончилось. Пусть король наконец захватит Неаполь, сделает его столицей своих владений и вернет городу прежнее великолепие.
Идальго бесшумно двинулся в сторону башни, будто ворон, жаждущий битвы и крови. В одной руке он сжимал тяжелую аркебузу: дон Рафаэль зарядил ее, но рассчитывал использовать только в самом крайнем случае, чтобы избежать шума и застать противника врасплох. Второй рукой идальго выхватил меч и, увидев анжуйца, стоящего к нему спиной, подбежал и воткнул лезвие ему между лопаток. Солдат с глухим стуком рухнул на разбитую брусчатку. Дон Рафаэль перешагнул через него, даже не взглянув, а мгновение спустя снова рубанул мечом, избавляясь от второго противника, который упал лицом вниз, схватившись руками за горло, а под ним уже разливалась лужа крови, казавшаяся черной в слабом свете факелов.
Ночную тишину прорезал крик:
— Тревога, на нас напали!
Группа анжуйских солдат тут же собралась у подножия башни. Огни факелов слабо освещали пространство вокруг. Не теряя времени, дон Рафаэль вскинул аркебузу, быстро прицелился и выстрелил. Темноту осветила яркая вспышка, и снаряд попал прямо в голову одного из анжуйцев: ноги у него подкосились, и солдат рухнул на землю.