— Складывать дрова? — лицо Оливии сморщилось. — Звучит хуже, чем копаться в грязи.
Я взглянула на ее наряд пастельных тонов, дополненный декоративным шарфом. Только Оливия могла рыть ямы, надев розовые туфли на каблуках.
— Если хочешь, я могу просто подать заявление в полицию. В конце концов, ты выдавала себя за меня, уводя несовершеннолетнюю девочку из школы.
— Ты бы не стала, — отмахнулась Оливия.
— Оливия, не испытывай мое терпение, я сейчас слишком зла.
Оливия воткнула лопату в траву.
— Ладно, но можно сначала выкопать еще несколько ям? Мы уже наполовину закончили с передним двором.
— Ни в коем случае!
Насупленная Эдди прошагала мимо меня, закинув рюкзак на плечо. Стоун тихо усмехнулся и последовал за ней к своему внедорожнику.
Бернадетт проследила за тем, как Эдди забирается на пассажирское сиденье, а затем снова повернулась ко мне.
— Но что, если Эдди права? Что, если прямо под носом зарыты сокровища, а мы их упустим, потому что ты запретила нам копать?
Я снова потерла лоб, головная боль только усилилась. Такое впечатление, что я разговариваю с десятилетними детьми.
Глава 8
Я караулила Оливию и Бернадетт, пока они не ликвидировали половину ям на моем газоне. Затем отправилась в дом, достала из шкафа в холле несколько комплектов тяжелых рабочих перчаток и спустилась в подвал.
Выложенный камнем подвал пах плесенью, а в воздухе витала сырая прохлада. В главной комнате квадратной формы располагались обе печи: газовая и дровяная. По словам Ланса, когда топилась дровяная печь, вторая не включалась. Я не понимала всего до конца, но ухватилась за мысль, что дрова дешевле газа.
От главной комнаты отходили два коридора. Тот, что справа от лестницы, вел в старый винный погреб. Второй, расположенный в передней части дома, заканчивался старой угольной кладовкой, приспособленной для хранения дров.
Дрова, сброшенные в угольную кладовую, разлетелись по коридору на добрых восемь футов. Я начала с ближайших поленьев и понесла их в главное топочное помещение, укладывая между вертикальными стойками на стеллаже возле дровяной печи.
Никогда раньше я не складывала дрова, но, как только взялась за дело, оно показалось мне достаточно простым. Стеллаж у дровяной печи быстро заполнился, и я соорудила новый штабель вдоль длинной стены коридора, убирая последние дрова с пола. Несколько сложнее пришлось с дровами в дверном проеме угольной комнаты, но к тому времени, когда ко мне присоединилась Оливия, натянувшая толстые рабочие перчатки, я уже разгребла большую часть.
На каждые мои пять поленьев, она переносила одно, и всякий раз, когда я поворачивалась, Оливия оказывалась на моем пути, замедляя работу.
Я уже собиралась сказать ей, что сама уложу дрова, но замерла, сдерживая смех.
Оливия прижалась пяткой к штабелю дров и, наклонившись к дверному проему, дергала полено, пытаясь его освободить.
— Эта дурацкая штука не двигается.
Я, планируя помочь, двинулась к ней как раз в тот момент, когда полено поддалось. Оливия вскинула его как трофей, гордо улыбаясь, но не заметила, что из дверного проема посыпалась лавина дров.
Я попыталась оттащить ее назад, но опоздала. Коварное полено отскочило от бетона и угодило ей с размаху в левую ногу.
Раненая Оливия скакала на одной ноге, крепко стиснув зубы, пока я вела ее в главное топочное помещение, подальше от дров, которые все еще валились из дверного проема угольной комнаты.
Искоса взглянув на лицо Оливии, я заметила, что ее глаза мокры от непролитых слез, а нижняя губа заметно подрагивает.
— Сейчас, — попросила я, торопливо доставая алюминиевый складной стул, который Ланс поставил у дровяной печи.
Оливия послушно опустилась на стул и подняла в воздух поврежденную ногу. По ее щеке скатилась одинокая слеза.
Надо сказать, на меня произвело впечатление ее мужество, но я знала, что это ненадолго. Я быстро достала телефон и позвонила Брейдону.
— Давина, привет, — ответил Брейдон. — Слышал, моя жена и твоя бабушка сегодня утром устроили переполох.
— Да, было дело. А сейчас я прошу тебя приехать и забрать Оливию в больницу. Она повредила ногу.
После долгой паузы Брейдон уверил, что уже выезжает. Я убрала телефон в карман и взглянула на Оливию, размышляя, как мне поднять ее по ступенькам.
Послышался стук открываемой боковой двери, и я закричала, поднимаясь по лестнице.
— Кто там?
— Это я, — громко ответил Айзек.
— Ты можешь спуститься и помочь? Оливия ранена!
Айзек поспешил вниз по лестнице. Присев рядом с Оливией, он попытался снять с нее туфлю, но моя подруга отдернула ногу, жалобно хныкнув.
— Ладно, ладно. Я не буду ее трогать. — Он посмотрел на меня. — Что случилось?
— Полено ударило ее по ноге.
— Ох, — протянул Айзек, сочувственно потирая Оливию по плечу.
— Я позвонила Брейдону. Он едет, чтобы забрать Оливию, но я не уверена, что смогу сама поднять ее по лестнице.
— Думаю, у меня получится, — с готовностью отозвался Айзек. Он обхватил Оливию за плечи и помог ей подняться по лестнице, поддерживая на весу.
Я последовала за ними, собирая по пути ее сумочку, ключи и пальто.
Брейдон подъехал к дому, и Оливию усадили на пассажирское сиденье.
— Ты в порядке, детка? — спросил Брейдон, обхватив ее лицо ладонями.
«Ошибка новичка», — подумала я.
Оливия покачала головой и начала всхлипывать.
Прекрасно зная, что если начнется водопад слез, то он может продолжаться часами, я тихонько закрыла пассажирскую дверь и повела Айзека к дому, не оглядываясь.
— Бедняжка, — расстроенно проговорил Айзек, входя в дом следом за мной.
— Да, мне ее очень жаль, но рада, что именно Брейдон везет Оливию в больницу, а не я.
— Точно, — с усмешкой согласился Айзек. Он подошел к кофейнику и достал чашку. — Я так понимаю, дрова, которые заказал Ланс уже доставили?
— Да. Я как раз возвращаюсь вниз, чтобы закончить с укладкой поленницы. Ты не слишком спешишь?
— Не особенно. Нужна помощь?
— Не с дровами, но держу пари, ты гораздо лучше меня разжигаешь огонь в дровяной печи. Особенно учитывая, что я никогда раньше этого не делала.
Айзек снова хмыкнул, открывая торцевой ящик. Он достал зажигалку, хранившуюся внутри.
— Вперед.
В подвале я снова занялась укладкой дров, пока Айзек разжигал печь, попутно объясняя, как разжечь огонь, если он погаснет, используя щепки для растопки.
Дрова, сложенные в коридоре, достигали трех футов в высоту, когда я освободила достаточно места, чтобы приступить к новой стопке в угольной комнате, не опасаясь, что они на меня обрушатся.
Я подбирала поленья, поворачивала их из стороны в сторону и опускала на место, и вскоре куча, требующая укладки, уменьшилась до уровня моего колена.
Уже схватив очередное полено, я собиралась повернуться в другую сторону, когда заметила под кучей дров угол ящика или сундука.
— Черт! — воскликнула я, подбирая дрова, чтобы сложить их на место.
— Что случилось? — спросил Айзек, спускаясь в угольную комнату.
— Опять старый хлам, — ответила я, подвигая еще два полена.
— Да, ладно..., — улыбнулся Айзек, помогая мне вытащить сундук. — Смотри, там угол другого сундука.
Я промолчала, но мысленно старалась думать позитивно, говоря себе, что если под последними поленьями погребены сундуки, значит, придется перекладывать меньше дров.
Айзек потянул первый сундук, а я продолжила переносить дрова.
— Поднять его наверх?
— Да, пожалуйста. Просто поставь где-нибудь в библиотеке. Я просмотрю содержимое позже.
Я продолжила работу, а Айзек вернулся, чтобы отнести наверх не один, а еще четыре сундука, и смеялся каждый раз, когда обнаруживал новый. К тому времени как я сложила последнее полено в штабель, мое дыхание заметно сбилось.