— Я заключу с тобой сделку, — серьезно сказала Оливия. — Ты пойдешь со мной сегодня вечером, а я помогу тебе с покраской завтра.
— Нет, спасибо. Я видела, как ты красишь.
Губы Оливии дрогнули.
— Ладно, это справедливо. Может, я помогу с чем-нибудь еще?
— Например?
— Я приберу твой дом.
— Я могу навести порядок в доме быстрее и в десять раз лучше, чем ты.
— Я вымою твой фургон, даже пройдусь пылесосом внутри.
— В мой фургон сегодня стреляли. Он отправится в мастерскую на ремонт, как только Эрик найдет новую дверь.
— Я займусь твоими налогами.
— Моими налогами занимается миссис Полсон.
Оливия нахмурилась, пытаясь придумать что-нибудь еще. Ее лицо озарилось, а глаза засияли от восторга. Она начала подпрыгивать и торжественно проговорила:
— Я куплю тебе новую одежду.
Идея не такая уж плохая. Я ненавидела ходить по магазинам. Мой гардероб сгорел во время пожара, а те несколько нарядов, которые мне удалось собрать, перепачкались кровью ЛоДжека после того, как его ранили.
Я опустила взгляд на джинсовый комбинезон и футболку, которые были на мне. Я накупила кучу комбинезонов и дешевых футболок на распродаже в хозяйственном магазине. Первое время я находила их практичными для работы, но после каждодневного ношения одного и того же наряда последние несколько недель мне это уже порядком надоело.
Я оглянулась на Оливию.
— Ты обещаешь покупать только одежду, которая мне нравится? Не эти безвкусные пастельные вещи, которые ты считаешь милыми?
Оливия скрестила пальцы и торжественно проговорила:
— Никаких пастельных тонов. Никаких рюшей. Все будет из удобного хлопка и по доступной цене. — Она протянула руку, ожидая, что я соглашусь на ее условия.
Я закрыла все еще открытый шкаф и пожала ей руку, точно зная, что пожалею о своем решении.
— Договорились.
Глава 17
— Прошло уже два часа, — проворчала я, вытирая салфеткой сахарную пудру с пальцев. Пустую коробку из-под пончиков я бросила на пол в задней части универсала. — За это время мы только и сделали, что слопали слишком много вредной еды.
— Расслабься, — отмахнулась Оливия, глядя в бинокль на закрытый дом вверх по дороге. — Слежка может длиться днями, а то и неделями. Кроме того, сейчас только восемь часов. Ночь еще только начинается.
Я со вздохом открыла пакет с чипсами.
— В итоге я наберу десять килограммов, а уровень сахара и холестерина в крови будет зашкаливать.
— Да ладно. Ты самый активный человек из всех, кого я знаю. Ты сожжешь всю вредную еду до того, как ляжешь спать.
Я мысленно переключилась на несколько проектов, которые мне еще предстояло закончить, и задумалась, смогу ли завершить один из них после этой дурацкой слежки.
— Вот он, — объявила Оливия, продолжая смотреть в бинокль.
Я запихнула в рот горсть чипсов.
— Кто? Муж-изменник?
— Да. Видишь его? Синий внедорожник «Мерседес»?
С того места, где мы припарковались, просматривалась лишь небольшая часть подъездной дорожки, на которой стояли несколько машин. Остальное скрывалось за придорожными деревьями и кустами.
— Не знаю, какой из них «Мерседес», но я вижу блестящий синий внедорожник.
— Это он, но отсюда я больше ничего не могу разглядеть. — Оливия опустила бинокль на колени. — Нам нужно подойти ближе.
— О, нет. Я согласилась на слежку. Я не подписывалась на получение пули за вторжение на чужую территорию.
— Я навела справки о собственности. Владелец на полгода уехал в Дубай. Нас не застрелят за вторжение.
— Меня это совсем не успокаивает. Если владелец в Дубае, что все эти машины делают у его дома?
— Ее дом, — уточнила Оливия, потянувшись за спинку сиденья и подняв черный рюкзак. — Хозяйка — женщина. Что касается людей внутри, понятия не имею, что они задумали, но я полна решимости выяснить. — На этих словах она выскочила из машины.
Я отбросила в сторону все еще открытый пакет с чипсами и поспешила выбраться из универсала, старательно огибая машину, чтобы не упасть в кювет.
— Оливия, — громко прошептала я. — Куда ты собралась?
— Просто пройдусь по границе участка, — также шепотом ответила она, скрываясь в лесу, который тянулся вдоль железного забора.
Я бросилась через дорогу в лес. Небо сегодня подернулось тучами, так что в лесу царила кромешная тьма. Я остановилась, чтобы дать глазам несколько секунд привыкнуть к темноте. Спустя какое-то время я уловила движение возле забора и рассмотрела лишь небольшой фрагмент персикового жакета Оливии.
Медленно, чтобы ненароком не споткнуться и не врезаться лицом в дерево, я направилась вдоль забора. В двух шагах от дороги я наткнулась на Оливию, она, слегка пригнувшись, делала снимки, держа фотоаппарат между железными прутьями.
Двухэтажный коттедж утопал в темноте, горел только фонарь на крыльце. За последние два часа я видела не менее дюжины машин, подъехавших к дому, поэтому выключенный свет казался странным.
Я просканировала здание и почувствовала энергию множества людей, находящихся внутри.
— Почему свет выключен?
— Думаю, они затемнили окна.
— Зачем?
Оливия перестала фотографировать и посмотрела на меня.
— Мы так делали в колледже. Заклеивали окна черными мусорными пакетами, чтобы копы не могли заглянуть внутрь.
— Зачем? — снова спросила я.
Оливия пожала плечами.
— Не могу объяснить. Копы могли видеть, как все приходят и уходят, а наша музыка всегда гремела на полную катушку. Но старик, который жил через дорогу, перестал вызывать к нам полицию каждую ночь.
Я изучила фасад дома и подняла взгляд на второй этаж.
— Как думаешь, почему здесь занавесили окна?
— Наверное, чтобы такие люди, как я, не могли фотографировать. — Оливия закрыла крышку своей модной камеры и убрала ее обратно в рюкзак. — Мне нужно подобраться поближе.
— Мы, итак, достаточно близко. Я не планировала сегодня вечером попасть за решетку.
— Нас не арестуют, — легкомысленно бросила Оливия, спеша вдоль забора прочь от дороги.
Печально известные последние слова, подумала я, следуя за ней.
Оливия остановилась возле ворот. И не успела я до нее добежать, как подруга дернула ручку вверх, распахнула дверь и, прихрамывая, ступила на лужайку своей обутой в ортез ногой.
— Оливия, остановись, — прошептала я, проскальзывая в калитку вслед за ней. — Это безумие даже для тебя.
— Я только быстренько взгляну, — прошептала она в ответ, пригибаясь ниже и переступая через ухоженную лужайку.
Я ускорила шаг, надеясь догнать подругу, втайне восхищаясь тем, как быстро она передвигается в пластиковом башмаке.
И тут я что-то почувствовала и остановилась. Огляделась и услышала низкое рычание, прежде чем в поле зрения появилась пара собак. Они бежали прямиком к Оливии.
— Доберманы! — крикнула я.
Оливия взглянула направо, а затем развернулась на сто восемьдесят градусов и поковыляла со всех ног к воротам. Я вернулась к калитке и схватилась за нее, готовая закрыть сразу же, как только Оливия пробежит мимо.
В футах десяти от подруги псы разразились злобным лаем и бросились на нее с разбегу. Их зубы вонзились в рюкзак, отбросив Оливию назад.
Она попятилась, пронзительно крича от страха и пытаясь удержаться на ногах.
Я поспешила к ней, сорвала рюкзак с плеча и толкнула горе-детектива к воротам.
— Иди! Иди!
По-прежнему держа рюкзак одной рукой, я отчаянно дергала его туда-сюда, упражняясь в перетягивании каната с собаками. Их угрожающее рычание усилилось, и ни один из доберманов не желал отпускать рюкзак. Я продолжала неравную борьбу, отступая к воротам, надеясь, что Оливия уже готова их закрыть.
— Не отдавай им рюкзак, — закричала Оливия. — В нем моя камера.