Ощущения меня не обманули, и я направила фонарик себе под ноги.
— Растянитесь. Могила должна быть где-то здесь.
Все подошли ко мне и стали осматривать землю.
— Разве крест не должен был разрушиться много лет назад? — задалась вопросом Синда.
— Надеюсь, что нет, — ответила я. — Иначе какой во всем этом смысл?
— Я нашла крест, — объявила Бернадетт, показывая на кусок гнилого дерева. — Но не могу разобрать надпись.
Мы поспешили к ней. Буквы на выцветшем кресте с пятнами от насекомых практически не читались.
— Можешь разобрать что там написано с помощью экстрасенсорных способностей? — спросила я Бернадетт.
— Ты что, с ума сошла? — недовольно фыркнула Бернадетт. — Мы на кладбище. Я не буду здесь открывать свои щиты.
Я огляделась, пытаясь понять, не происходит ли что-то странное, не поднимая щитов, но тоже побоялась проверять свои способности среди груды старых костей.
— Да ладно вам, — хмыкнула Оливия, опускаясь на землю. — Синда, помоги мне.
Бернадетт, проповедник Эванс и я отошли в сторону, чтобы не мешать, и направили фонарики туда, где на коленях стояли Оливия и Синда. Они обе разгребали землю руками и отползали на шаг назад, чтобы копнуть в следующем месте, если ничего не находили.
— Драгоценности должны лежать не глубже шести дюймов, если они вообще там будут, — проговорила я.
Мы наблюдали, а они упорно продолжали копать.
— Подождите-ка, я кое-что нащупала, — возбужденно заявила Оливия, энергичнее копая землю.
— Я тоже, — поддержала ее Синда, пытаясь что-то вытащить из земли. Она подняла свою находку и отряхнув от земли, продемонстрировала нам прогнивший мешочек. — Черт возьми, кажется, это драгоценности, — ошарашенно проговорила Синда, ощупывая его содержимое.
— Тогда что это такое? — вопросила Оливия, показывая свой трофей. Мы перевели свет фонариков с Синды на Оливию. Оливия истошно завопила и отшвырнула костлявую руку в заросли сорняков.
— Стоять! — крикнул кто-то позади нас. — Это полиция! Не двигайтесь!
Я не раздумывая подняла руки вверх. «Только не снова», — обреченно подумала я.
Офицер Майк Напьер добрых пятнадцать минут выслушивал наши бессвязные объяснения, но в конце концов, приказал всем сесть в его патрульную машину, включая Синду, которая все еще была в форме. По крайней мере, он оказал Синде любезность, позволив занять переднее пассажирское сидение. Поскольку сзади было мало места, Оливия сидела у меня на коленях, пока Майк вез нас в полицейский участок.
Я застонала, увидев, что Айзек и Стоун уже ждут нас там.
Айзек указал на комнату для допросов, и я, хорошо зная планировку, двинулась вперед.
Принесли еще несколько стульев, чтобы все нарушители спокойствия могли сесть по одну сторону стола. Майк, Айзек и Стоун встали по другую сторону.
— Чего вы ждете? Давай уже с этим покончим, — проворчала Бернадетт, скрестив руки на груди.
— Мы ждем вашего адвоката, — пояснил Стоун.
— О, пожалуйста, не звоните Брейдону, — взмолилась Оливия.
— Слишком поздно, — хмыкнул Брейдон, протискиваясь мимо Майка в дверной проем. — В чем их обвиняют сейчас?
— Подожди, — перебила Оливия. — Если ты здесь, то кто присматривает за мальчиками?
— Я позвонил Дэйви. Ты должна ему пятьдесят баксов за то, что он сегодня сидит с детьми.
— Пятьдесят? Это безумие, — пожаловалась Оливия.
— Не моя проблема, — отрезал Брейдон.
Оливия прищурилась, глядя на Брейдона.
— Сегодня вечером ты точно ничего не получишь.
— Фу, — с отвращением протянула Бернадетт. — Может, уже приступим? Некоторым из нас нужно высыпаться.
Оливия уже открыла рот, чтобы съязвить, но остановилась, когда Бернадетт ткнула в нее пальцем.
— Скажешь хоть слово, и я прокляну тебя прыщами, — пригрозила Бернадетт.
Все знали, что Бернадетт не ведьма и поэтому не могла никого проклясть, и все же я не исключала, что она может подсыпать что-то в косметику или увлажняющий крем Оливии.
Оливия, должно быть, тоже подумала о такой возможность, потому что она поджала губы и промолчала.
— Выкладывайте, — велел Айзек. — Кто-то должен объяснить, почему вас всех поймали на нарушении границ городской собственности.
Майк усмехнулся.
— Три женщины, старуха и священник как-то раз отправились на кладбище… — Майк покачал головой. — Где-то здесь должна быть шутка, но я не могу придумать, как связать кладбище с сюжетом.
Стоун и Айзек мрачно переглянулись, и Майк выпрямился.
— Думаю, я вас оставлю. — Он поспешно вышел из комнаты.
— Рассказывайте, — скомандовал Стоун, глядя поочередно на каждого из нас.
Проповедник Эванс очень медленно начал:
— Это немного странная история. Все началось, когда...
— О, ради всего святого, — перебила его Бернадетт. — Давина догадалась, что драгоценности спрятаны в могиле, но ни одна из могил на городском кладбище не была достаточно старой. Местный священник показал нам, где находится старое кладбище, и мы отправились туда. И тогда мы их нашли. Конец истории.
Айзек недоверчиво обвел нас взглядом.
— Вы шутите. Вы правда их нашли?
Синда вытащила из кармана грязный, развязавшийся мешочек и бросила его на стол.
Стоун потянул за ткань, и на стол высыпалась горсть драгоценных камней.
— Мы богаты, — радостно заявила Оливия, подпрыгивая на стуле.
— Подожди, — сказал Брейдон, останавливая Оливию. — Где вы их нашли?
Айзек объяснил, где находится старое кладбище, уточнив, что земля принадлежит городу.
— Скажи мне точно, где были драгоценности, когда вы их нашли, — настойчиво попросил Брейдон, глядя на жену.
Оливия призналась, что драгоценности были похоронены вместе с телом Терранса, но не стала рассказывать о том, как вытащила останки руки.
— С юридической точки зрения все довольно непросто, — заявил Брейдон.
— Как так? — недоуменно спросила Оливия.
— Ну, кладбище принадлежит городу, так что он может претендовать на драгоценности. Но родственники как со стороны Мадлен, так и со стороны Терранса тоже могут заявить на них права, в зависимости от намерений Мадлен, когда она положила туда драгоценности, — оставила ли она их там на хранение или передала в собственность Террансу.
— Но они оба мертвы, — заметил Стоун.
— Верно, поэтому судье придется рассмотреть дело после того, как мы найдем всех участников, которые могут подать иск.
— Но Терранс никогда не был женат и не имел детей, — напомнила я. — Если я правильно поняла видение, то почти уверена, что Арчер убил Терранса. Или, по крайней мере, нанял кого-то, чтобы тот его убил.
— Это не исключает у Терранса братьев или сестер, — покачал головой Брейдон.
— Они тоже уже давно умерли, — буркнула Синда.
— Неважно. Если кто-то из родственников Терранса жив, он может претендовать на драгоценности.
— Ты хочешь сказать, что мы не можем оставить их себе? — захныкала Оливия.
— Как сказать, — пожал плечами Брейдон. — С юридической точки зрения у вас есть шанс их сохранить, но может пройти несколько лет, прежде чем судья вынесет решение по этому делу.
— Вот это облом, — расстроенно проговорил проповедник Эванс.
— Печально, — протянула Бернадетт. — Стоят ли эти драгоценности таких усилий? Сколько они вообще могут стоить?
Мы все переглянулись, но никто не знал ответа.
— Подождите минутку, — быстро сказала Синда, фотографируя драгоценности на свой телефон и набирая сообщение.
Мы все ждали, наблюдая за Синдой, которая смотрела на экран телефона. В конце концов телефон пискнул, и Синда прочитала сообщение.
— Где-то от двадцати до пятидесяти тысяч, но чтобы знать наверняка, нужно провести оценку.
Если пятьдесят тысяч поделить между нами пятью, то на каждого пришлось бы по десять тысяч, но борьба в суде обошлась бы нам в целое состояние. К тому времени, как все решится, повезет, если мы вообще что-нибудь получим.