Иногда приходится слышать такие доводы, что в общей массе печатной продукции число ошибок и опечаток, дескать, в целом не особенно велико, а потому и не стоит муссировать этот вопрос. Досадное заблуждение! Подсчет числа ошибок имеет смысл только при оценке качества работы наборщика и корректора или во взаимоотношениях между издательством и типографией. В отпечатанных же изданиях поздно заниматься подсчетом опечаток, ибо и при небольшом их числе подчас не избежать стыда и позора.
Полюбуйтесь, к примеру, на поздравительную открытку «С днем рождения!», отпечатанную несколько лет назад одной из фабрик офсетной печати по заказу «Советского художника». В подписи на обороте открытки (изображен букет цветов) всего одно слово, но как оно набрано и отпечатано: «Геоцинты»! По сему печальному поводу Салтыков-Щедрин мог бы сказать: «Даже смотреть глупо...»
Печатный текст вообще не допускает никаких «фамильярностей» в обращении. Автору личного письма можно простить, если он недостаточно аккуратно выводит буквы, допускает кривизну строк и не очень строго следит за переносами (хотя и в этих обстоятельствах следовало бы учитывать предостережение со стороны филолога: «Когда слова „разрезаны" не на „смысловом шве“, это явно мешает быстрее понять смысл слова в целом» [49, с. 69]. А в печати все упущения мгновенно бросаются в глаза.
В немудреной фразе «Мои товарищи кипели негодованием», как ее ни рассматривай, не заметно никакого подвоха. Но дернула нелегкая наборщика сделать неудачный перенос, как серьезность изложения была начисто смазана неожиданным комическим эффектом:
Сугубой осторожности требуют не только переносы. Если не принять в соображение природу «языка типографии», то даже при полном буквальном совпадении набора с оригиналом на отпечатанной странице получится совсем не то, что хотели сказать. Поэтому полезно ознакомиться с особым видом опечаток, когда и текст совершенно ясен, и все буквы на своих местах, и корректор ничего «не проспал», а все же смысл кардинально искажен. Как же могло приключиться такое? А вот смотрите сами.
На последней странице одного из номеров большой газеты под рубрикой «Сегодня в театрах и концертных залах» читаем: «Большой зал Филармонии: фортепианный вечер бразильского пианиста А. Морейра — Лима».
Какую информацию получат читатели из набранного в таком виде объявления? Конечно, каждый подумает, что играет пианист по фамилии Морейра из города Лимы. Город под этим названием действительно есть, но не в Бразилии, а в Перу. Фамилия же пианиста состоит из двух частей: Морейра-Лима. Читателей обманывает то, что первая половина фамилии выделена полужирным курсивом, а знак соединения — дефис — произвольно заменен знаком тире.
Необдуманная «игра шрифтов» исказила смысл и библиографической заметки, опубликованной в другой газете. Сообщалось о выходе двух брошюр из серии «Узники Петропавловской крепости». Цитируем заметку в том графическом виде, в каком она появилась на газетной странице: «В них рассказывается о жизни и революционной деятельности славных сынов России — борцов за свободу: В. ПОГОДИНА, М.С. ОЛЬМИНСКОГО, И. СМИРНОВА, А.А. БЕСТУЖЕВА-МАРЛИНСКОГО». Дезориентированный одинаковым размером шрифта (все фамилии набраны прописными буквами), читатель предположит, что в книжках рассказывается о жизни и деятельности четырех узников «Русской Бастилии». На самом же деле первая и третья фамилии принадлежат... авторам брошюр. Логика шрифтового выделения такова, что они нечаянно попали в один ряд с героями своих произведений.
Таким образом, неумелое обращение с графической формой печатного слова может помешать правильному восприятию вполне доброкачественного текста. К сожалению, во многих редакциях не следят, чтобы использование приемов выделения отдельных слов или части текста не приводило к смещению смысла. Вот недооценка природы печатного слова на каждом шагу и мстит за себя.
Д.Н. Ушаков говорил, что правописание — это костюм, в котором является язык. Заимствуя его сравнение, мы можем сказать, что «правопечатание» — это костюм, в котором предстает перед читателем литературное произведение. И в том и в другом случае опрятная внешность располагает к более короткому знакомству, но непривлекательная внешность — отталкивает.