Пример: в 1956 году тогдашний французский премьер-министр одним из первых критиковал политику "холодной войны" и назвал переговоры по разоружению делом первостепенной важности. Правительство ФРГ ответило заявлением, в котором говорилось: "Никакое германское правительство не будет готово серьёзно обсуждать предложения, которые хотят добиться разрядки на основе временного признания или молчаливого примирения с разделом Германии. Солидарность со свободным миром будет поколеблена опасным образом, если она не будет покоиться более на признании свободы людей и народов".
Столь энергично и почти что угрожающе говорила Федеративная Республика в пятидесятые годы даже со своими союзниками. В тогдашних речах Аденауэра и Брентаноса отчётливо узнают трубные звуки, которые некогда отмечались в речах Вильгельма II и Бюлова. Это было всё ещё – или снова – поколение Первой мировой войны, которое так говорило. Сегодня для нас это звучит чуждым и далёким; звучание другой эпохи. Между Германией Аденауэра и Германией восьмидесятых лежит как раз не только смена поколений, но коренное изменение эпох. Об этой смене эпох будет теперь идти речь.
В общем и целом заканчивается лежащая за нами завершённая эпоха немецкой истории, начавшаяся в 1871 (или 1866 году) и закончившаяся в 1945 (или в 1949) году, и в пользу этого, естественно, также есть что привести. В промежуток времени между 1866 и 1949 годами, или, во всяком случае, между 1871 и 1945 Германия была цельным образованием (если даже и в меняющихся, более или менее широких границах). С тех пор она состоит из двух или трёх государств, в зависимости от того, исходят ли из "малой Германии" Бисмарка или из "Великой Германии" Гитлера. Всё же в самом большом из этих государств, Федеративной Республике, живёт больше чем в два раза немцев, чем в обоих других вместе, больше чем в три раза, чем в ГДР, единственном, которое разделило с Федеративной Республикой целую эпоху истории единства рейха. Федеративная Республика также является единственным государством-наследником Германского Рейха, которое не осуществило революционного разрыва с историей рейха, ощущает себя гораздо более (исключая Гитлера) в качестве его продолжателя и носителя традиций и из этого даже долгое время выводила претензию на единственное представительство для всех немцев рейха Бисмарка. Ещё и сегодня она, несмотря на признание ГДР, выдумывает всегерманское гражданство и тем самым практически предлагает гражданам ГДР постоянную опцию федеративного гражданства – один из ещё нерешённых спорных пунктов между ФРГ и ГДР. В этом отношении для Федеративной Республики возникает почва для сомнений, действительно ли в 1945 или же в 1949 году имел место перелом эпох. Субъективно, во всяком случае, этого не происходило. Субъективно, исходя из самоопределения и постановки целей, Германия, правда, отбросила двенадцать лет Гитлера как ошибочный путь, как отклонение от своей традиции, и осознанно снова связала себя с эпохой кайзеровского рейха и Веймарской республикой, в хорошем и в менее хорошем. При своём основании она ощущала себя тем, что осталось от догитлеровского Германского Рейха или же было восстановлено, она ощущала себя всё ещё идентичной с ним, и она как нечто само собой разумеющееся поставила себе цель - в действительности, равно как и в своём представлении, снова стать "Германским Рейхом в границах 1937 года", не заботясь о том, что дорога к этой цели при существующей геополитической обстановке могла пройти только через Третью мировую войну.
От этой цели она официально отказалась лишь в 1970 и 1971 годах в так называемых Восточных Договорах, то есть договорах с Советским Союзом, Польшей и ГДР, которые письменно зафиксировали существующие границы как неприкосновенные и которые утверждены европейским мирным урегулированием в 1975 году в Хельсинки. В известной мере немецкая история последних ста лет продолжилась в Федеративной Республике, и настоящий перелом эпохи, с которым прекращается одна глава истории и начинается новая, находится только здесь, в промежутке 1970-1975 гг., не 1945-1949. И наоборот, глава немецкой истории, которая закончена в 1970-1971 гг., началась уже не в 1871 году, с основанием Рейха, но только лишь в 1897, с отставкой Бисмарка и прорывом Германского Рейха в "мировую политику", который в том году выразился в первой большой программе строительства флота, назначении Тирпица статс-секретарем Военно-морского флота, а Бюлова статс-секретарем иностранных дел, и девизом которого можно рассматривать слова Макса Вебера, сказанные за два года до этого: "Объединение было мальчишеским сумасбродством, которое нация начала на старости лет и лучше бы этого не делала, если оно не должно стать исходным пунктом немецкой политики мировой державы".