Моя скромная книга о Первой мировой войне, которая теперь в этой изменённой атмосфере снова представляется на рассмотрение, возможно должна скромным образом рассматриваться в качестве документа из раннего времени исторического процесса переосмысления, о котором здесь идёт речь. В шестидесятые годы, в особенности в их первой половине, среди немецких историков преобладало большое разногласие относительно Первой мировой войны, которое в кругах специалистов осталось известным как "спорный вопрос Фишера". Оно разгорелось относительно большого, богато документированного обвинительного труда Фрица Фишера против политики немецких военных целей в Первой мировой войне "Стремление к мировому господству", за которым последовало столь же мощное обвинение немецкой довоенной политики, "Война иллюзий". Оба названия книг впоследствии вошли в политический язык, и даже если некоторые из тезисов Фишера остались спорными, результатом большого сражения учёных всё же является полностью изменённая, очень отстранённая картина той роли, которую играл Германский Рейх перед Первой мировой войной и после неё. Её классическим обобщением можно, пожалуй, считать труд Петера Графа Кильманнсегга "Германия и Первая мировая война", появившийся в 1968 году и изданный вновь как раз теперь. Я горжусь тем, что моя скромная попытка, более журналистская, чем попытка специалиста-историка, выводы "спорного вопроса Фишера", как я их тогда видел, приблизить к более широкой публике, в основных моментах была скорее подтверждена, чем обесценена, появившейся четырьмя годами позже крупной работой Кильманнсегга. И я рад тому, что моё страстно-полемическое послесловие 1964 года потеряло свою актуальность происшедшей с той поры историей Федеративной Республики – даже если новое развитие приносит новые заботы.