«Да, Кара! Ты будешь свободна! Ты будешь снова улыбаться! Наслаждаться солнцем, морем и ветром!»
Девушка подтянула себя ещё на несколько дюймов. Замерла, переводя дыхание, сил почти не осталось. Вытянув руки вперёд, впившись растопыренными пальцами в бетон, словно геккон в стекло, Кара согнула локти. Ей удалось ещё приблизиться к краю. Досчитав до пяти, девушка повторила движения.
Хотелось спать. Голова кружилась, веки тяжелели. Голоса в голове спорили между собой, не обращая внимания на Кару:
– Амади, она не справится.
– Мбого, ты не знаешь, о чём говоришь.
– Так, расскажи, Амади, почему ты в неё веришь?
– Потому что у неё есть цель.
– Но…
– Никаких «но», или я, Амади Мертворождённый, не обещал вам свободы, мои братья и сёстры?
– Обещал!
– И я сдержу своё слово!
«Кара! Не спи! Осталось немного!»
Голос убаюкивал, как и знакомый с детства рокот моря.
«Вставай!»
Резкий окрик привёл девушку в чувство. Она приподняла залитое кровью лицо и увидела, что до моря рукой подать. Усталая улыбка коснулась её лица. Кара качнула плечом и выбросила безвольную руку, словно рыбак спиннинг нахлёстом. Кончики пальцев коснулись солёной глади, но волна откатилась, и рука опёрлась на мокрый бетон пирса. Кара выбросила вторую руку, и, уперевшись локтями о край ступени, перевалилась на пирс, упав на спину.
Новая волна накрыла девушку с головой. Море вокруг неё окрасилось в розовый цвет. Лицо защипало. Когда волна отошла, Кара радостно вздохнула и уставилась в небо. Голоса в голове замолчали. Зато послышались голоса на набережной, топот множества ног на ступенях к морю.
Очередная волна подхватила девушку и бережно, словно пушинку, понесла по взволнованной гавани.
«Так не бывает, – подумала Кара. – Я слишком тяжёлая, и должна утонуть».
«Ты ничего не должна, – вновь раздалось в голове. – Это я должен тебе, за твою мечту, и твоей матери, за её любовь».
«Да уж, рассмешил».
«Она будет довольна. Она просила, чтобы ты могла наслаждаться морем, ветром и солнцем, и чтобы непременно улыбалась. Я всегда держу свои обещания».
«Как скажешь», – усмехнулась Кара.
Море послушно ярд за ярдом несло к шхуне «Джерда» изломанное тело девушки, словно кто-то подтягивал его невидимым тросом. На пирсе люди в чёрной форме суетились, показывали на девушку пальцами, запрыгивали в моторную лодку.
Но вот еле дышащая Кара коснулась шхуны. Из борта высунулись сотни крепких кофейного цвета рук и стали передавать девушку друг другу, словно драгоценный сосуд. Вот её пронесли мимо шкафута, затем мимо бака. Вот она уже у форштевня.
Сильные руки перевернули её на живот. Нежные руки причесали волосы и омыли раны. Она почувствовала, как ноги коснулись обшивки шхуны, и провалились внутрь.
Кара улыбалась. Она снова чувствовала. Ноги нашли опору, и падение внутрь корабля прекратилось. Девушка выпрямилась и сложила руки на груди. Её измученные болезнью ноги соприкоснулись с истерзанным деревом «Джерды» и наполнили судно силой и энергией. Кара почувствовала, как начинают расти сломанные фок и грот. Как затягиваются раны пробоин. Как вытягивается вперёд бушприт над её головой. Как изорванные лохмотья водорослей, висящие на реях, превращаются в белоснежные паруса.
Тросы, удерживающие шхуну, лопнули; понтоны не выдержали, и накатившая волна вынесла возрождённую «Джерду» из гавани на просторы Атлантики.
Кара, замерев на носу кариатидой, радовалась утреннему солнцу и свежему ветру. Но восторг длился всего несколько мгновений: девушка посмотрела вниз и увидела, как её ноги деревенеют и покрываются позолотой. Вот уже ноги стали продолжением фальшборта шхуны. Вот позолота добралась до живота. Лицо девушки исказила гримаса ужаса. Она хотела разжать руки, но они уже не слушались. В горле застыл крик…
Выдох…
Конец