– Здравствуйте, – Тим слегка кивнул. – Когда Дик написал мне, и я ознакомился с вашей историй, то сразу же приехал к вам.
– Ага, примчались как стервятник, – прошептала девушка, достаточно громко, чтобы присутствующие услышали.
– Кара! – у Шарлотты от возмущения перехватило дыхание
– Что? Ты посмотри на него. Это не монреальский загар. Да и не загорают так на севере. Скажите, доктор, как сейчас на пляжах Мексиканского залива?
– Кара!.. Она не хотела. У неё с нервами не в порядке.
– Ничего страшного. Ваша дочь наблюдательна. Ты права, Кара. Это не канадский загар. Но и не лукавь: ты же знаешь, такой загар не получить, валяясь на берегу, только в море.
– Точно! И вы прилетели сюда не как стервятник, а как баклан, чтобы произвести на меня впечатление. А потом наблюдать меня, как невиданную зверушку. У нас на материке никто больше не болеет рассеянным склерозом, так ведь?
– Кара, прекрати! Ты невыносима! Тебе не невролог нужен, а психотерапевт.
– Ой, да ладно. Это скоро закончится. Не так ли, доктор? Или вы ещё дадите мне пожить?
Шарлотта замерла и посмотрела в упор на дочь. Глаза миссис Берг сузились до двух полосок. В этот момент мать и дочь были похожи друг на друга, словно смотрелись на себя в зеркало.
– Да, Кара. Ты права. У тебя вариант Марбург. Максимум год, и всё.
Выдох.
***
Колокольчика, свисающего над дверью, не было слышно из-за скрипа. Шарлотта поморщилась, она не терпела все эти резкие звуки: скрип дверей и половиц, скрежет камня по стеклу и крошащегося пенопласта, дребезжание барабана в стиральной машине, визг бора в кабинете стоматолога. Дверь захлопнулась, Шарлотта вздрогнула. Полумрак помещения пугал, но она собралась с силами и двинулась в глубь помещения. Желания глазеть по сторонам не было, быстрей бы добраться до хозяйки дома.
Миссис Берг огибала тумбы с баночками, стопки книг, словно слаломист флажки на трассе. Через некоторое время она стояла перед дверным проёмом, занавешенным гобеленом.
– Ты не с той стороны вошла, – раздалось сбоку приятное контральто.
Шарлотта вздрогнула и обернулась. Хозяйка голоса была её ровесницей. Невысокая, на полголовы ниже, она излучала такую мощь и превосходство, что миссис Берг почувствовала себя отличницей, пойманной на списывании.
– Я вам звонила, – только и смогла промямлить Шарлотта.
– Да, я догадалась. Я так-то на этом собаку съела. Ну, пойдём. Я, кстати, если не забыла, мисс Бузони, но ты можешь звать меня Сандра.
Гадалка улыбнулась и отодвинула полог, приглашая свою гостью пройти. Шарлотту не пришлось просить дважды, она прошмыгнула в проём, воспользовавшись приглашением, и тут же очутилась в иной обстановке. Слова про другую дверь стали понятны. Комната, куда её пригласила Сандра, разительно отличалась от того завала старья, сквозь который ей пришлось продираться. Стены были задрапированы тёмно-зелёным бархатом с серыми атласными вставками. Через равные промежутки по периметру комнаты на высоте глаз горели электрические свечи, создавая мистический полумрак. В углах стояли курильницы, над которыми поднимался сизый дымок, наполняющий комнату ароматом лаванды, ладана, корицы и сандала. Через пару вдохов у Шарлотты разболелась голова, но отступать было нельзя, слишком многое зависело от этой встречи.
– Садись. Только с той стороны - моё место. – Сандра была резка.
Шарлотта почувствовала, что эта встреча раздражает хозяйку, и она хотела бы быстрее её закончить и избавиться от неуместной гостьи.
– Понимаете... Моя дочь сильно больна, – начала миссис Берг, усевшись на указанный жёсткий деревянный стул. – Она умирает. А я не знаю, как ей помочь.
– И ты считаешь, что я могу помочь? Если кому-то написано умереть, я бессильна. Или ты хочешь узнать, когда?
Сандра развалилась в кресле напротив и прикрыла глаза, ожидая ответ.
– Я просто хочу, чтобы она снова могла ходить. И чтобы мне не пришлось дежурить под её дверью каждое утро, когда у неё случается просоночный паралич и она не может вдохнуть. А ещё я хочу, чтобы ко мне вернулась моя Кара, а не это злобное недовольное создание, в которое она превратилась за последние полгода.