— Вот как? — сказал польщенный джентльмен.
— Конечно, им можно морочить голову, как кто захочет… Ай-ай-ай… Прошу прощения, патрон! Я уже порядком накачался, и начинаю молоть чушь… Вообще-то я не имел в виду вас, ведь вы — настоящий джентльмен…
— Мэлоун, мне придется вам разбить кое-что, — сказал офицер. — О джентльмене мы все будем заботиться…
— И, потом, на торговом судне меньше страдаешь от морской болезни, не так ли? — предположил мужчина в светлом костюме.
— Что? Это же может начаться в любом случае!
— На пароходе заболеваешь только потому, что видишь, как от морской болезни страдают другие пассажиры. Получается своего рода внушение примером.
— Моего учителя звали Хорнби, — воскликнул механик, — и даже он не смог бы сказать лучше: болезнь благодаря внушению примером!
— Да уж, отлично сказано! Но только не забывайте про виски…
— Налей всем, Уайтбруд! — заорал какой-то младший лейтенант, офицер коммерческого флота. — И не забудь «человека в углу»!
Жесткая рука кабатчика, казалось, оперирует над стойкой волшебным сосудом, из которого во все стороны выплескивались иризирующие на свету напитки Франции и Голландии.
Лейтенант принялся перечислять известные ему напитки, включая спиртное с майонезом, и бормотать о сиянии пьяных роз, коктейле из огня и свежих сливок.
— Налей всем, хозяин! — с трудом промямлил джентльмен, уже согнувшийся под напором урагана виски.
Лейтенант явно почувствовал симпатию к «человеку в углу», и они принялись поочередно провозглашать все более и более шумные тосты.
— Кто это? — поинтересовался офицер.
Бармен пожал плечами.
— Я впервые вижу его. Он мне дорого обойдется из-за израсходованной бумаги и чернил, так как ничего не делает, и только пишет, и начал писать он задолго до того, как вы пришли сюда с милордом.
— А сейчас он сделал заказ на всех, так что какая-то польза от него все же есть, — ухмыльнулся офицер.
Издалека донеслось странное мычание, словно жаловалось какое-то морское животное.
— Это «Грейсток» зовет нас, — воскликнул офицер. — Пора кончать шутки!
— Заказ для всех! — проревел джентльмен.
— Минутку! — попросил младший лейтенант. — «Человек в углу» хочет показать мне нечто забавное.
— Да, сейчас покажу, — сказал юноша. — Но мне нужны двадцать два стакана, иначе он не попадет в клетку.
— Милорд, — торжественно заявил механик, — «Кастль-Лайн» означает «Линия замков». Вы понимаете? Вы окажетесь в замке, настоящем морском замке!
Внезапно «человек в углу» посмотрел на говорившего и холодно сообщил:
— Их всего семь!
— Что там бормочет наша сушеная треска? — завопил механик. — Семь? Господи, да их же на самом деле шестнадцать, а он говорит — семь!
— Семь! — повторил молодой человек со странной твердостью.
Механик побледнел.
— И это мне говорит он, дырявая бумажная клизма! Мне, который проплавал больше двух десятков лет на судах компании «Кастль-Лайн»!
Сейчас сосчитаю: «Грейсток-кастль», «Пемброк», «Тюрленд», «Малкольм»…
— Не занимайтесь ерундой, оставьте свой список, — оборвал его молодой человек. — Есть только семь Замков Морского Царя!
— Ах, да, — сказал механик. — Конечно, он пьян, иначе не говорил бы подобные глупости.
В этот момент из рук Уайтбруда выпала только что откупоренная им для последней порции виски бутылка.
— Ууу… ууу… ууу… ууу… — проревела сирена.
— Четыре сигнала, пьяные барбосы! Ну-ка, живо сматывайте удочки! — взорвался офицер.
— Еще четыре стаканчика, — заскулил младший лейтенант. — Ведь я выпил только восемнадцать, а мне нужно выпить двадцать два, до того, как сумасшедшая птица Сандвичевых островов не окажется в клетке…
Офицер поднял его за шиворот, словно куклу, набитую опилками, и швырнул к дверям.
— Еще один нализавшийся! — ухмыльнулся механик.
— Четыре стаканчика… И сумасшедшая птица с Сандвичевых островов… — донеслось сквозь ветер через распахнутую дверь.
Бар опустел, если не считать молодого человека, на которого внезапно навалился сон.
Стоя перед ним, бледный Уайтбруд с безумным огоньком в глазах уставился на рисунок, сделанный пьянчужкой мелом на столе.
Это была грубо нарисованная толстыми меловыми линиями пустая клетка, перед которой разгуливала карикатурно изображенная птица, топорщившая пушистые перья.
— Я, кажется, не сплю, — пробормотал бармен. — И я сейчас нахожусь в своем баре, который называется «Веселый маяк». В зале горит свет, и передо мной храпит пьяный парень, нарисовавший безумную птицу с Сандвичевых островов и сказавший при этом, что нужно выпить двадцать два стаканчика… Да, именно двадцать два; потом он заговорил про семь Замков Морского Царя… Да приидет Господь нам на помощь!