Они перешли с горьких от виргинского табака губ рулевого на вечно сухие губы кочегара, задев, наконец, своим мрачным крылом губы одинокого канонира, следившего за крюйт-камерой и поделившегося этими словами со своими термометрами и вентиляторами:
«На борту была кукла… На борту была кукла…»
Коротким пинком Бюрк отправил куклу за борт.
Но…
Случайность, или рука судьбы?
В этот момент на судно налетела большая волна; она зарычала, зашипела, плюнула пеной и швырнула куклу на палубу застонавшего всеми шпангоутами крейсера.
Кукла упала, раскинув руки и склонив голову на плечо, пародируя таким образом агонию нашего Спасителя…
Странная маленькая копия Христа из нежного мира детских игрушек, напоминающая о каких-то мрачных поступках человека…
Бюрк почувствовал, как в районе затылка у него началась сильная дрожь, сразу же змеей спустившаяся вниз по спине. Он тут же приказал механику Сандерсу вышвырнуть «этот мусор» за борт.
Наступил вечер, и плотные ледяные облака закрыли на небе звезды. Бюрк старательно запер дверь своей каюты, достал из-под груды одежды старую куртку и извлек из кармана бутылку запрещенного напитка.
— Вы только посмотрите на него! — пропищал тоненький голосок, пропитанный едкой кислотой.
— Что такое? Кто здесь? — задыхаясь, воскликнул Бюрк.
В каюте никого, кроме него, не было. Высокие волны время от времени захлестывали иллюминатор.
— Ладно, видно, мне что-то померещилось, — пробормотал капитан.
Он в несколько глотком опорожнил бутылку с крепким напитком, и сразу же пьяный сон ударил ему в голову, швырнув на койку.
Он проснулся ночью.
Его разбудил голоса невидимых существ.
— Я стою шесть шиллингов и шесть пенсов, — пропищал тонкий голосок; так могла бы говорить игрушечная флейта, каким-то чудом получившая способность разговаривать.
— То же самое сойдет и для меня, когда я вернусь, — сказал кто-то басом.
— А мне очень обрадуется маленькая девочка, — просвистела флейта за сорок пенсов.
— Вот это правильно! — добродушно буркнул бас.
— Ах, я туалетная бумага, меня зовут Мета, я из Нюрнберга.
Бас промолчал; послышался шорох сминаемой бумаги.
Капитан Бюрк в несколько прыжков взлетел на полуют.
Вдали лунный серп склонялся над готовыми к жатве синевато-зелеными волнами, стая бонит расчерчивала поверхность океана светящимися полосами, а у самого горизонта луч прожектора упорно преследовал раздутые паруса какого-то двухмачтового судна.
— Ах, Мета! — позвенел китайский колокольчик.
Вахтенный дремал, прислонившись к стволу зенитки.
Бюрк поднял голову и увидел торжественный силуэт альбатроса; он глубоко вздохнул, но большая птица испустила скрежещущий крик, и отвратительная дрожь только что пережитого кошмара пробежала по телу моряка.
— Глупости все это, — пробормотал он.
Судно резко наклонилось из-за неверного движения руля, волна соленой воды хлестнула Бюрка по щеке.
Он дернулся от неожиданности и отвращения, потому что в его сознании промелькнул отвратительный образ: образ трупа, плюющего ему в лицо.
Жуткие жертвы океана, сведшие счеты с бездной, какие Бюрку приходилось видеть на илистых пляжах, с изъеденной плотью пустыми глазами и белыми зубами, беззвучно смеющимися над звездами.
Он поспешно вернулся в свою каюту.
Зеркало, встроенное в перегородку, вернуло ему настолько искаженный образ, что он закрыл глаза. Потом выругался и снова принялся рыться в своих вещах.
Но едва виски с громким бульканьем полилось ему в глотку, как необычные звуки заполнили каюту.
Это было быстрое, частое постукивание.
Маленькие деревянные пальчики стучали по перегородке.
Иногда стук прекращался, потом снова возобновлялся, и внезапно капитан понял, что он доносился снаружи.
Когда он понял, в чем дело, он закричал, завыл, словно животное, словно безумный, словно осужденный на казнь.
Сквозь стекло иллюминатора на него смотрела кукла.
— Гувер! Гувер! Гувер!
Лейтенант прибежал на этот зов невероятного отчаяния.
— Гувер!
Луна вставала в светящемся небе, залитом девственно чистым серебром. Гувер увидел капитана, стоявшего вплотную к поручням, без головного убора, с безумным взглядом.
— Ты был прав, Гувер, Бог требует, чтобы я ответил за куклу. Я отвечу, Гувер! Я отвечаю!
Короткий грохот положенного по инструкции кольта, и потрясенный лейтенант увидел быстрое беспорядочное падение через поручни большой растрепанной марионетки.