Решив, что я буду жить, ради ребёнка, ради нашего ребёнка, ради Томаса. Он бы не позволил бы так поступить, я знаю, поэтому я стараюсь не терять сознание, но в итоге я всё равно проваливаюсь в темноту.
Меня привезли на операционный стол, где мучались над моей жизнью несколько часов. Несколько сломанных рёбер, небольшое сотрясение мозга, а также перелом ноги. Я осталась жива, но боль утраты не делала меня счастливей и приносила лишь слёзы. Но мне сообщили ещё одну новость. Я потеряла ребёнка. При столкновении произошёл выкидыш. У меня начались ранние роды, несовместимые со сроком, ещё повлиял и стресс. Врачи ничего не могли сделать, поэтому он родился мёртвым, они с трудом спасли меня. Его нет. Моего мальчика. Он всё, что осталось от Томаса, и даже это у меня отобрала судьба-злодейка.
Многие месяцы я сидела в своей бывшей с Томасом квартире и предавалась былым воспоминаниям. Мы планировали после рождения ребёнка уехать за границу, там ему как раз предложили получше работу, но всё вновь не сложилось.
Меня вновь спас доктор Купер, он сумел вытащить меня с апатичного состояния и вернуть к жизни, поэтому я до сих пор ему благодарна.
Я стараюсь не вспоминать ту прошлую жизнь, но сегодня меня вновь вернули в те года, когда я была счастлива.
Из моих раздумий меня вывел ненавязчивый стук в дверь. Раздражённо открыв глаза, я посылала проклятья тому, кто нарушил мои думы. Проигнорировав их, вновь закрыла глаза, с мыслью заснуть и желательно не проснуться, но стук повторился, но уже более настойчивее.
— Мне что, табличку повесить на дверь: "Оставь надежду, всяк туда входящих," — процитировала я фразу из "Божественной комедии". Я не смогла говорить спокойно, поэтому в речи проскальзывали нотки раздражения. Сейчас на мне нет маски холодности, я полностью эмоционально обнажена и уязвима, поэтому не хочу, чтоб кто-то из жителей дома видел меня в таком состоянии.
— Смертная, открой, — услышала я настойчивый голос Локи за дверью. И зачем я ему понадобилась?
— Локи, ради Бога, уйди, — ответила я и прикрыла глаза, но, видимо, Бог так просто не сдастся. Я услышала щелчок замка, но головы не подняла, так как кричать на него и возмущается всё равно не получится, на него это просто не подействует. У него железная выдержка, но и у меня не хуже.
Он открыл дверь и прошёл через порог, но на секунду остановился, посмотрев на меня и моё состояние, и вошёл. Я принципиально на него не смотрела, так как не хочу, чтоб меня хоть кто-либо видел, даже если это Локи.
Чувствую, как кровать прогибается под весом божества и только тогда перевожу взгляд со стены на него. Рыжие, отливающие солнцем волосы, изумрудные глаза, будто омуты, внимательно наблюдают за мной, а я в ответ также смотрю на него. Это небольшая игра длится с минуту, пока Локи не задал волнующий его вопрос:
— Что это было за выступление на кухне? — слышу спокойный голос Бога, но в нём проскальзывают едва уловимые нотки недовольства, и на меня нахлынывает раздражение. Сам пришёл ко мне, а ещё и предъявляет недовольства?
— Тебя это не касается, — отчеканила я ледяным тоном, с примесью стали. Но на него это не сильно подействовало, так как он продолжил расспрос с пристрастиями.
— Почему? Это что-то постыдное или то, что вызывает боль? Неужели боишься? — ехидным тоном пропевает Локи, и оттого хочется вцепиться в его глотку, чтоб он больше никогда не говорил со мной в таком тоне. Но внешне я остаюсь спокойна, так как не потерплю слабость со своей стороны.
— Ты пришёл сюда отчитывать меня и говорить недовольства? Если это так, то уходи из этой комнаты, — я уже на грани от того, чтоб просто разреветься. Я слишком долго хранила эту боль в себе, а он уже успел поворошить старые раны. Успеваю сдерживать слёзы, но чувствую, что глаза уже начинают блестеть.
— Нет, что ты. Я лишь пришёл, чтоб ты мне рассказала эту душещипательную историю и утолила моё любопытство, — и ложится рядом со мной и подпирает голову рукой, а я стараюсь отодвинуться от него, так как мне неприятна эта близость. Я всё также не смотрела на рыжеволосого, но всеми силами хотела, чтоб он ушёл.
— Я тебе шут, что-ли? И с чего бы тебе интересоваться проблемами простой смертной? — недовольно говорю я, и поднимаюсь с кровати, чтоб сидеть и видеть его лицо, потому что, я до сих пор не доверяю этому наглому божеству. Его лицо по-прежнему расслаблено и абсолютно непроницаемое, поэтому я не могу прочитать его эмоции и то, что хранится в его тёмной душе. Он берёт секундную паузу, а после говорит: