– Этой фотографии лет двадцать.
– Ну и что? Говорю тебе, я помню эту женщину. И помню ее именно такой, какой она запечатлена на этом снимке. Это же самое синее платье и воротник в горошек!
Леня пожал плечами и перешел к следующему ящику. Пусть Лара фантазирует сколько ей заблагорассудится. Возможно, ей надоест самой.
– А тут у нее что?
– Фотографии.
– Мы будем их смотреть?
– Если хочешь.
Лара взяла несколько альбомов со старыми и не очень старыми снимками и пересела на диван. А Леня продолжил осмотр квартиры. Что он искал тут? Ведь он бывал здесь много раз и отлично знал, что никаких тайников в этой стандартной однушке не было и быть не могло.
Ирина говорила, что даже получить эту квартиру им с мамой помогло только чудо.
– Иначе ютиться бы нам до сих пор вместе с ней в коммуналке. А так отдельная квартира. Не бог весть что, но все равно лучше, чем всем коллективом по утрам в туалет очередь занимать. Спасибо одному хорошему человеку, он очень помог тогда нам.
И вот теперь Леня с острым и каким-то щемящим чувством думал о той неизвестной ему женщине, матери его любимой девушки, которая жила тут вместе с Ириной. Кто она была? Как получилось, что они остались вдвоем с дочерью? Куда делся отец Ирины?
Внезапно до его слуха донесся вскрик Лары.
– Что?
Но сестра не отвечала. Она сидела на диване, словно громом пораженная. И, вцепившись в старый в плюшевой обложке журнал, беззвучно шевелила губами.
– Что с тобой?
– Иди сюда! Посмотри сам!
Леня подошел.
– Зачем ты закрываешь снимок руками? Я же ничего не вижу.
– Смотри.
И Лара убрала одну руку. Леня пригляделся и даже присвистнул от изумления:
– Ни фига себе! – вырвалось у него. – Да это же…
– Вот именно! – перебила его Лара, все еще загораживая руками часть снимка. – Ты узнал? А теперь посмотри, кто стоит рядом?
И она убрала и вторую руку.
– Ну? Кто эта женщина?
– Мать Ирины!
– Вот именно! Понимаешь теперь, в чем тут дело? Они были знакомы! Больше того, они были близки! Вот почему лицо этой женщины показалось мне знакомым! Я видела ее! Точно видела. В детстве!
– И что же это доказывает?
– Я пока что и сама не понимаю, – призналась Лариса. – Но точно знаю человека, который может и должен помочь нам.
Обратно на дачу брат с сестрой вернулись уже к вечеру. Дом стоял какой-то унылый и пустой. Родители были на работе. Несмотря на случившееся несчастье, они не могли позволить себе прогуливать службу. Дома была одна лишь бабушка.
Марфа Сергеевна вышла из дома, чтобы приветствовать внуков. Но одного взгляда на их встревоженные лица ей хватило для того, чтобы понять, случилось что-то еще! Что-то очень и очень скверное.
– Вы что-то узнали?
– Узнали, бабушка.
– И находимся в большой растерянности.
– Может быть, ты нам объяснишь, что все это значит? – произнесла Лара, вытаскивая из сумочки найденную в квартире Ирины фотографию.
Марфа Сергеевна зябко передернула полными плечами, закутанными в шаль.
– Проходите, – произнесла она. – Расскажите мне все, что вы узнали.
И пока внуки поглощали пирожки с грибами и рисом, печь которые была такая мастерица Марфа Сергеевна, она рассматривала фотографию, которую выложили перед ней Лариса с Леней.
– Да, я прекрасно помню и эту женщину, и ее историю, – произнесла она наконец. – Она работала на кафедре у вашего деда.
– Она была его любовницей?
– Ваш дед был святой человек. Все его мысли были устремлены в науку. Он не сознавал, что существуют корыстные, жадные люди. А эта женщина была именно такой. Конечно, она сильно нуждалась. Но со стороны это выглядело очень некрасиво. Сколько я себя помню, она всегда требовала себе дополнительные премии, тринадцатые зарплаты и оплачиваемые выходные дни. Именно что не просила, а требовала! Громко и нагло! А на каком, позвольте спросить, основании? Всех ее подвигов было лишь то, что она сумела родить внебрачного ребенка. Подозреваю, что она и сама точно не знала, кем был отец девочки. Но ей нравилось распускать сплетни о том, что это мог быть ваш дед!
– А он не мог?
– Этот святой человек? Никогда! Я прожила с вашим дедом всю свою жизнь. И могу поклясться вам на чем угодно, будь у него с этой женщиной связь, он никогда не оставил бы ее саму и ребенка в таких стесненных жизненных условиях, в каких они существовали. Конечно, ваш дед сделал для них немало добра, но это была капля в море. А ведь мать девочки была лаборанткой на кафедре, которой руководил ваш дед. И уж ваш дед нашел бы способ, чтобы помочь своей любовнице и родному ребенку. Заставил бы ее получить высшее образование, написал кандидатскую, выхлопотал хорошее местечко. Но нет! Ничего этого не было. И я уверяю вас, Ирина не была нашей родней, хотя сама она и думала иначе.