Будучи видным членом партноменклатуры коммунистической Венгрии — заместителем главного редактора сатирического журнала «Лудаш мати» и пользуясь всеми привилегиями партийного чиновника, вплоть до закрытых магазинов, Кишон решает бросить все и уехать в Израиль. Коммунистический режим Венгрии был ему ненавистен до отвращения. В Израиле он так же будет ненавидеть социалистов-демагогов из МАПАЙ — Маарах — Авода. Приезжает он без агоры в кармане, не зная ни одного слова на иврите. Он предпочел чистить туалеты в кибуце, что давало ему достаточно времени для занятий ивритом. Через два года после прибытия Кишона в страну его пьеса, написанная им на иврите, с успехом идет в «Габиме». Тематика первой пьесы Кишона «Шем холех лефанав» актуальна, увы, и по сей день — протекционизм на государственной службе.
Однажды молодой и никому не известный юноша-репатриант явился к главному редактору газеты «Маарив», держа в руках несколько написанных им на иврите рассказов. Рассказы были напечатаны. Вскоре Кишон становится штатным фельетонистом газеты — в течение тридцати лет пишет по рассказу в день — производительность для писателя просто немыслимая (правда, я сейчас тоже пишу по нескольку рассказов в день, но прекрасно понимаю, что долго это продолжаться не может). Причем никакой халтуры — рассказы эти переиздаются по сей день и остаются актуальными.
— Если бы мне нужно было писать по два рассказа в день, я бы и на это согласился, — вспоминает писатель.
Перу Кишона принадлежит несколько тысяч рассказов, два романа, несколько пьес и киносценариев. Созданный Кишоном образ репатрианта из Марокко Салаха Шабати стал в Израиле нарицательным. По сценарию Кишона создан самый популярный в мире израильский мюзикл «Салах Шабати» и фильм с тем же названием. Салах Шабати — человек простой и необразованный, но совсем не глупый. Его природная смекалка вступает в противоречие с господствующими в стране социалистическими порядками. Он не понимает, почему в кибуце нужно работать бесплатно; почему ему приходится жить в бараке, а те, кто обещают ему вот-вот наступление хорошей жизни, живут в городе в шикарных квартирах.
По мнениям авторитетных критиков, фильмы, поставленные Кишоном по собственным сценариям (продюсер Менахем Голан), являются лучшими фильмами, созданными в стране. Это «Салах Шабати», «Лиса в винограднике», «Арбинка», «Полицейский Азулай». По моему мнению, в отличие от большинства израильских фильмов, которые можно стерпеть, только если относиться к ним как к пособию по ивриту, фильмы Кишона вполне интересны для репатриантской аудитории.
Главный герой выдержавшего множество изданий и переведенного на множество языков романа «Лиса в курятнике», прожженный политикан партаппаратчик-мапаевец Дольникер, всю свою жизнь не занимавшийся ничем, кроме политических интриг, попадает на отдых в отдаленную деревню, где занимается любимым делом — политическими интригами. Ему удается поссорить между собой все население деревни и расколоть его на два враждебных лагеря, в результате чего жители настолько увлекаются интриганством, что забывают ремонтировать плотину. Плотина прорывается, и все люди деревни гибнут…
Произведения Кишона регулярно переиздаются. Самое доступное и массовое издание сегодня — шеститомник издательства «Маарив»: три тома рассказов, роман, пьесы и скетчи для эстрады. Эти книги есть в любой библиотеке и продаются в магазинах.
Сейчас Кишон живет в Швейцарии, где продолжает писать на иврите и вести свои литературные дела по всему миру.
Издательство «Мосты культуры/Гешарим» готовит к выпуску на русском языке несколько книг Эфраима Кишона, в том числе сборник рассказов «Семейная книга» и роман «Лиса в курятнике» в моем переводе.
Марьян Беленький
Предисловие автора
Этот праздничный сборник создавался на протяжении пятидесяти лет. Написан он благодаря множеству моих детей и их матери, а точнее — вопреки им.
Разнообразные источники моего творчества рассеяны и разбросаны по всем четырем сторонам моих книжных полок. Эта книга — космополитический сборник, поскольку семейная жизнь и воспитание родителей относятся к широкой межсемейной сфере отношений. Кажется мне, что в делах домашних нет большой разницы между домом Сиона и домами народов менее избранных, с той лишь разницей, что еврейские дети в Израиле склонны устанавливать более жесткую дисциплину по отношению к своим родителям.
Некоторые утверждают, что сознательное самоуничижение израильских родителей перед их чадами — явление довольно-таки болезненное. Ваш покорный слуга разделяет это мнение. И разве так уж удивительно, что мы обожаем наших потомков, которые выше нас на полторы головы благодаря изобилию солнца и овощей? Разве так уж удивительно, что мы обожаем первое наше национальное поколение на новой родине международного еврейства? Эти удивительные создания, правда, немножко нахальные, слегка невежливые, чуть грубоватые, короче — совершенно невыносимые, но все-таки, что ни говори, — это наши дети.