— Твой отец не пустил меня уйти за тобой, — произнес Рэгнет через силу. — Он пригрозил отобрать у меня Риинд. Ты сам стал родителем, ты должен знать, как больно выбирать между детьми. Мне пришлось выбрать ее.
— Родную дочь, разумеется, — пожал плечами Яр, скривив губы. — Которой ничего не грозило в замке под присмотром кузин и бабушек. Не могу сказать, что я поступил бы так же. К счастью, мои дети — это мои дети и ничьи больше, я всегда отвечал за них только перед самим собой.
Лукерья громко кашлянула.
— Ах, да — твои тоже, разумеется, дорогая сестрица, — усмехнулся Яр, напомнив бывшей жене о новом звании.
— Ты можешь злиться на меня до скончания времен, — сухо разрешил Рэгнет. — Но это нисколько не поможет вернуть к жизни наших…
— Ваших, — поправил его Яр. — Если ты собираешь жалостливо описать мне ужасающее положение, в каком оказались мои бывшие сородичи, то не старайся зря. Мне всё известно.
— Сомневаюсь, что ты знаешь… — наградив племянника мрачным взглядом, начал было снова Рэгнет.
Но Яр вскочил с трона:
— Ох, уж эти менестрели! Вечно-то у вас новости свежие, как черствый хлеб! Поверь, дядюшка Виар: сидя у себя дома, в диком северном краю, я умудрился получить сведения куда актуальнее, чем располагаешь ты, странник-менестрель, не бывавший в Долине… Сколько лет, кстати? Спорим, ты до сих пор думаешь, что это действительно я виноват в гибели последнего короля?
Рэгнет побледнел, хмуро отвел глаза.
— Папа, не отвлекайся! — теперь перебил отца Драгомир. — Нет ничего плохого в том, что наши родственники пришли просить нас о помощи. И не будет ничего ужасного в том, чтобы помочь им.
— Сокровище, не давай несчастным напрасную надежду, — отмахнулся Яр. — Я нужен здесь, моей семье и Лесу. Я не могу срываться с места и куда-то ехать, чтобы разбираться в чужих заботах. Раньше надо было ценить редкий дар лекаря, а не когда все полегли от заразы! Даже если бы я мог, я бы никуда не поехал. А я не могу.
— Пап, ты забыл, что царь теперь я, а ты волен ехать, куда тебе вздумается, — улыбнулся Драгомир.
Яр сердито фыркнул — сын специально отнял у него самую ценную отговорку.
— Вот еще! Оставить на тебя мое царство? Слишком ты неопытен и наивен, чтобы справиться без моих подсказок, — проворчал заботливый родитель-правитель.
— Папа, — укоризненно произнес Драгомир. Отбросил с лица волосы, в которых ярко играли зеленые пряди, точно такие же, как в золотистых локонах отца. — Я внимательно разобрал сведения, которые привез Евтихий и какие имелись у Марра на счет этой странной болезни. Посоветовался с Сильваном, — подчеркнул он особо. — И кое-что выяснил…
Двери зала распахнулись, явив жениха и невесту. Сильван, облаченный в новенький элегантный балахон, с надвинутым на самые глаза капюшоном, широко шагал впереди, будто пытался убежать от оправданий возлюбленной. Милена торопилась за ним, не отставая. Ей не мешал даже длинный шлейф роскошного венчального платья. Весь наряд ее был точно создан самой зимой: бриллианты в уложенных кренделями косах, словно нетающие снежинки; сверкающие узоры на лифе, тончайший пушистый мех на оторочке, тяжелые складки юбки, напоминающие волнистый наст снега в ясный ветреный день; вуаль из кружева с морозным узором, вытканная мастерицами кикиморами совместно с пауками. И туфельки сплошь в серебряном шитье.
— Солнышко, ты ослепительна! — выдохнул пораженный отец и прослезился.
Но Милена никого не слышала, продолжала взволнованные объяснения:
— …Бабка, мать папкина, от беременности зачахла до смерти, потому как все силы отдала младенцу. У дядьки Рэгнета жена так же скончалась. Папка в свое время с Миром едва сладил. Конечно, я боюсь! Зачахну одна, без поддержки Леса!
— А я твой Лес боюсь! — вырвалось у хмурого суженого. — Я был внутри него, я знаю, о чем говорю. Если тебя засосет туда вместе с младенцем, я умру от ужаса!
— Полно тебе — умрет он! — фыркнула Милена, всплеснула руками в тончайших перчатках. Напомнила: — Ты бессмертный! И умный. Достанешь меня как-нибудь обратно.
— Лучше вообще без детей, чем так рисковать, — отрезал некромант.
— Тебе хорошо говорить! — возмутилась Милена. — У тебя Грушенька есть!
— Солнышко, так ты беременна?! — обмер Яр. Как подкошенный рухнул на трон, ладно Мир не дал промахнуться мимо сидения.
Лукерья уперла руки в бока и угрожающе двинулась в сторону зятя, но Щур и Томил удержали ее, как два якоря корабль в бурю.
— Нет, пап, это я о будущем думаю, — заявила Милена. — Заранее рассуждаю.
— Если заранее, — сказал Драгомир, — то в будущем я готов уступить тебе трон. Станешь Лесной царицей — сил хватит на что угодно.
— Милена, не торопись с детишками! — кинулась к дочери Лукерья. — Наверняка скоро разочаруешься в своем мертвеце!..
— Том, не поверишь, я рад, что уже седой! — шепотом пожаловался Сильван, подойдя к Томилу. — Иначе с ней поседел бы за одну ночь.
— Я тоже, — кивнул Томил, машинально пригладив собственную шевелюру окраса «соль с перцем». — Твоя хотя бы барышня домашнего воспитания, не то что моя — трактирная певица.
Сильван только покачал головой, сочувствуя товарищу по «несчастью».
Между тем двойняшки всё сами решили:
— Договорились! — Драгомир протянул руку сестре. — Ты всё равно из дома никуда уезжать не собираешься. Тем более если детишки получатся, то совсем не до путешествий станет. А я смогу помочь деду и родне отцовской.
Яр взвился:
— Сокровище, я запрещаю тебе куда-то ехать одному! Тем более в Долину! Тем более к моему папаше!
— Не волнуйся, я поеду с ним, — как само собой разумеющееся сообщил Руун.
— Тем более с этим ящером не отпущу без присмотра! — распалился Яр пуще прежнего. — Если и отправитесь куда, то только вместе со мной! А я хочу ближайшие несколько лет провести здесь, в ожидании внуков. И точка! Вы все слышали? Всё. Идемте пировать за свадьбу. Сколько можно? Всё лето праздник откладывали, половину осени прождали! Эдак я сам поседею, прежде чем дождусь детей от Силя. Или облысею!
— Как бы ты вперед дочки сам себе внуков не родил, — забулькал Щур.
Лукерья согласно фыркнула смешком.
Яр одарил обоих презрительным взглядом:
— Вас буду спрашивать!
И ушел на пир, разгневанный и уязвленный.
— Все против меня! — жаловался он потом, перебрав рябиновки и повиснув на шее Весняна. — Моя собственная семья — против меня сговорились! Вот как же так? Чем я заслужил, а?
— Твое величество, а мне Лилька согласие дала, — поделился о своём, долгожданном-радостном, воевода Березополья.
— Чего дала? — не понял хмельной Яр.
— Замуж за меня идти согласилась, — пояснил, улыбаясь до ушей, леший.
— Драгомир! Драгомир!!! — заорал на всю трапезную Яр, перекрывая гомон многоголосья, музыку и песни. — Иди скорее, обвенчай еще одну пару! Пока невеста не передумала! Пока ты еще царь! Сокровище мое, ты где? Летать на своем драконе за тридевять земель за букетом ромашек для своей сестры ты можешь! А подойти к отцу, когда просят — тебя нет?!
— Папа, это не ромашки, а белые хризантемы! — обиделась за свой особенный букет Милена. С удовольствием поднесла цветы к носу, понюхать — забыла, что с первого раза аромат не понравился, снова скривилась: — Фу-у, полынь!.. Мирош, ты что, ландыши не мог мне вырастить в саду, как я намекала? Эх ты, чернокнижник!
Драгомиру было не до возмущений сестры, он вздрогнул от проникновенного шепота над ухом:
— Значит, Рэгнет, да? И твой отец… — задумался Руун Марр, затуманился взглядом, пусть почти не притронулся за вечер к вину.
— О чем это ты там думаешь, развратный ящер? — прищурился Сильван.
— А ты почему здесь? — шутливо возмутился дракон на некроманта. — Твое место возле невесты!
— Оставь его, — рассмеялся Мир. — Ему предстоит еще ночь пережить!
Сильван застонал, потянулся за бутылкой, но кто бы ему позволил утонуть в беспамятстве. «Жениху вина не наливать!» — заранее застращал всех отец невесты.