- Я не понимаю вас, Владыка. Что угрожает церкви? Внутренние проблемы решаем сами, а разрешение на магию одобрено Святейшим Синодом, Император благословил…
Архиепископ вздохнул. Несколько раз кашлянул, держась за грудь. Потянулся трясущейся рукой к портьере, закрывающей нишу рядом с креслом.
Отец Георгий встал и отдернул тяжелую ткань. За ней обнаружился столик, заставленный коробочками, флаконами и баночками. На большой стеклянный графин с водой была приклеена бумага с расписанием времени приема лекарств.
- Послушник следит, да только сегодня я его по делам погнал… - выдохнул архиепископ.
Охранитель налил воды в стакан, сверился с бумагой и смешал микстуру. По покоям Владыки разлился запах мяты и пряных трав, смешался с чабрецом и ладаном, сплелся в новый аромат, как у лучших парфюмеров.
- Спасибо, - кивнул архиепископ, принимая лекарство. – Проскриплю еще сколько-то, вашими молитвами… Садись, отец Георгий, чайку себе налей, поговорим, пока могу.
Архиепископ пожевал губами, допил лекарство, взглядом попросил налить новую порцию и снова принялся за четки. Охранитель ждал.
- Император… благословил, - негромко начал архиепископ. – Благословил использование незловредной магии, благословил своих ищеек рыться в бухгалтерии Синода, благословил канцлера проработать изменения в земельный кодекс, чтобы монастыри и общины платили налоги с приносящих доход земель… дело вроде бы благое – искоренить мздоимство, пустить средства на богоугодные дела, а не в карманы иерархов… А то ишь, набили мы карманы, лопнут скоро, - с горьким сарказмом закончил он.
Видимо, в микстуре было какое-то весьма мощное зелье. Владыка больше не задыхался, мог говорить длинными фразами и в целом стал выглядеть намного лучше.
Охранитель смотрел на обстановку приемной. Простая мебель, никакого богатства. Потертый ковер на полу, на нижнем краю портьеры аккуратная штопка, столик слегка поцарапан, книжному шкафу уже лет двадцать сравнялось, но все еще крепкий. К чему менять?
Самый роскошный предмет здесь - кресло Владыки. Мягкое, обито вышитой тканью, пуховая перина, а не кресло. Так у архиепископа суставы ноют от старости. Кому лучше станет, если Владыка не сможет обедню отслужить из-за боли в костях?
Конечно, отец Георгий видел и другие апартаменты служителей церкви. Даже его собственный кабинет, доставшийся от предшественника, был обставлен намного богаче кельи архиепископа. Пока предыдущего провинциал-охранителя Гетенбергского не доконали старые раны, напряженная работа и не слишком подходящие для церковника виды отдыха, он превратил свои покои в нечто среднее между музеем и будуаром стареющей светской львицы. У отца Георгия пока руки не доходили избавиться от излишне мягкой кровати с балдахином, и каждое утро он маялся больной спиной, привыкшей к тонким соломенным тюфякам и голым лавкам.
- Люди грешны, Владыка, сами знаете. Не все согласны на скромность, – хотел добавить: «сами же видите - работаем» но не стал. Архиепископ явно имеет в виду что-то еще.
- Ты прав, - преувеличенно серьезно ответил Архиепископ. – Еще огонь горячий, вода мокрая и Ристер впадает в западное море. А некоторые священники любят роскошь. Слыхал расхожую присказку – «нет святых в каменных палатах»?
- Кроме Императора. Он – святой.
Архиепископ сцепил пальцы в замок, хрустнул суставами и сказал просто и страшно:
- В этом и проблема, отец Георгий. Мы все знаем, что Помазанник Божий наделен благословлением своего предка Мстислава. Потому и церковь ему подчиняется, и магия на него не действует... Но… Я почти уверен – Император Александр не благословлен.
Охранитель осторожно поставил на стол чашку с недопитым чаем. Встал, перекрестился на образ Спасителя в красном углу. Глубоко вздохнул и спросил севшим голосом:
- Вы понимаете, Владыка, что по закону я сейчас обязан вас арестовать за ересь? Назвать пункт Кодекса Охранителей?
- Смешная получится коллизия, - грустно ответил архиепископ, – особенно если в ходе следствия выяснится, что я прав. Лучше сядь и выслушай.
Охранитель подошел к стулу, с которого только что подскочил, взялся за спинку, но садиться не спешил.
- Мне трудно запрокидывать голову, - попросил архиепископ. – Сядь, Жар-Птица. Костры будут позже.
Охранитель все-таки сел и скрестил руки на груди.