— Послушник следит, да только сегодня я его по делам погнал… — выдохнул архиепископ.
Охранитель налил воды в стакан, сверился с бумагой и смешал микстуру. По покоям Владыки разлился запах мяты и пряных трав, смешался с чабрецом и ладаном, сплелся в новый аромат, как у лучших парфюмеров.
— Спасибо, — кивнул архиепископ, принимая лекарство. — Проскриплю еще сколько-то, вашими молитвами… Садись, отец Георгий, чайку себе налей, поговорим, пока могу.
Архиепископ пожевал губами, допил лекарство и снова принялся за четки. Охранитель ждал.
— Император… Благословил, — негромко начал архиепископ. — Благословил использование незловредной магии, благословил своих ищеек рыться в бухгалтерии Синода, благословил канцлера проработать изменения в земельный кодекс, чтобы монастыри и общины платили налоги с приносящих доход земель… дело вроде бы благое — искоренить мздоимство, пустить средства на богоугодные дела, а не в карманы иерархов… А то ишь, набили мы карманы, лопнут скоро, — с горьким сарказмом закончил он.
Пока архиепископ говорил, то и дело прерываясь на судорожный вздох, охранитель смотрел на обстановку приемной. Простая мебель, никакого богатства. Потертый ковер на полу, на нижнем краю портьеры аккуратная штопка, столик слегка поцарапан, книжному шкафу уже лет двадцать сравнялось, но все еще крепкий. К чему менять?
Самый роскошный предмет здесь — кресло Владыки. Мягкое, обито вышитой тканью, пуховая перина, а не кресло. Так у архиепископа суставы ноют от старости. Кому лучше станет, если Владыка не сможет мессу отслужить из-за боли в костях?
Конечно, отец Георгий видел и другие апартаменты служителей церкви. Даже его собственный кабинет, доставшийся от предшественника, был обставлен намного богаче кельи архиепископа. Пока предыдущего провинциал-охранителя Гетенхельмского не доконали старые раны, напряженная работа и не слишком подходящие для церковника виды отдыха, он превратил свои покои в нечто среднее между музеем и будуаром стареющей светской львицы. У отца Георгия пока руки не доходили избавиться от излишне мягкой кровати с балдахином, и каждое утро он маялся больной спиной, привыкшей к твердым соломенным матрасам и голым лавкам.
— Люди грешны, Владыка, сами знаете. Не все согласны на скромность.
— Ты прав, — преувеличенно серьезно ответил архиепископ. — Еще огонь горячий, вода мокрая и Райс впадает в западное море. А некоторые священники любят роскошь. Слыхал расхожую фразочку — «нет святых в каменных палатах»?
— Кроме Императора. Он — святой.
Архиепископ сцепил пальцы в замок, хрустнул суставами и поморщился.
— В этом и проблема, отец Георгий. Мы все знаем, что Помазанник Божий наделен благословлением своего предка Мстислава. Потому и церковь ему подчиняется, и магия на него не действует… Но не все так просто. Я почти уверен — Император Александр не благословлен.
Охранитель осторожно поставил на стол чашку с недопитым чаем. Встал, перекрестился на образ Спасителя в красном углу. Глубоко вздохнул и спросил мгновенно севшим голосом:
— Вы понимаете, Владыка, что по закону я сейчас обязан вас арестовать за ересь? Назвать пункт Кодекса Охранителей?
— Смешная получится коллизия, — грустно ответил архиепископ, — особенно, если в ходе следствия выяснится, что я прав. Лучше сядь и выслушай.
Охранитель подошел к стулу, с которого только что подскочил, взялся за спинку, но садиться не спешил.
— Мне трудно запрокидывать голову, — попросил архиепископ. — Сядь, Жар-Птица. Костры будут позже.
Охранитель все-таки сел и скрестил руки на груди.
— Слушаю.
Архиепископ перевел дыхание. Откашлялся, отпил лекарственной настойки и спросил:
— Ты, как я слышал, недавно вспоминал старое дело о маге в императорской цитадели? Которое так и не вышло расследовать?
— То, что некоторые мои люди — на самом деле ваши люди, для меня не новость, — жестко ответил охранитель. — Да, вам верно доложили. И что?
… Рождество в Цитадели двадцать лет назад праздновали с особенным размахом. Были приглашены не только знатные господа с семьями, но и кавалеры высших орденов Империи.
Отцу Георгию тоже пришло приглашение. Сержант Михаэль Фальке заработал орден Огненной Звезды за уничтожение людоедских гнезд в катакомбах Гетенхельма — и теперь Её Императорское Величество хотела лично поздравить героя с Рождеством. Неважно, что сержант Фальке недавно стал отцом Георгием, постриг не отменяет прошлых заслуг.
Охранитель с сожалением отложил конверт с гербовой печатью. Не пристало служителю церкви…