— Выйди немедленно! — выпалил он на родном языке — и сам поразился своей столь бурной инстинктивной реакции.
— Ладно, ладно, ухожу, — смущенно отозвалась Кэсс и попятилась из комнаты, но едва она очутилась в гостиной-кабинете, как уверенность вновь вернулась к ней. Вероятно, ей все же не следовало появляться здесь, с беспокойством подумала девушка, сложив ладони вместе и касаясь губ кончиками пальцев. Очевидно, Бен не желал видеть ее у себя, что бы он ни говорил, а надежда на то, что Софи смягчится и позволит ей остаться на вилле, сразу потеряла всякий смысл. Ей не следовало покидать Лондон. Следовало сказать отцу правду: их брак с Роджером никогда не отличался прочностью, между ними нет ничего общего и от них отцу внуков не дождаться.
За спиной раздались шаги, и Кэсс обернулась, вновь испытав неловкость.
— Мне очень жаль… — начала она.
Но почти одновременно прозвучал вопрос Бена: «Я обидел тебя?», и оба покачали головами, словно извиняясь.
— Я просто не подумала, — огорченно добавила Кэсс, но Бен поспешил заверить ее:
— Это я виноват.
Его волосы были еще влажными после душа и потому казались совсем черными. Бену давно следовало подстричься: волосы на шее начинали завиваться. Кэсс не могла прогнать мысль о том, как он привлекателен со своей смуглой кожей и темными глазами, и не в первый раз задумалась, почему Бен до сих пор не женат. Многие женщины были бы рады признаться, что находят его привлекательным, но вместе с тем ей вспомнилось, как ревновала она сама, когда Софи решила устроить брак сына.
Но теперь все это уже в прошлом, поспешно напомнила себе Кэсс, когда сигнал тревоги эхом отдался в ее голове. Она приехала сюда не для того, чтобы мучиться, вновь убеждаясь в привлекательности Бена или вспоминая, какой дурехой она была в юности. Теперь она взрослая женщина. Уже четыре года как замужем, многое повидала и испытала. Бен собрался помочь ей, и она не имела ни малейшего намерения какой-нибудь глупостью все испортить.
— Напрасно я ворвалась в комнату, — повторила она, делая решительное усилие, чтобы вернуться к обычному расположению духа. Она следила, как Бен открывает дипломат и изучает его содержимое. — Когда ты уходишь?
— Скорее всего, прямо сейчас, — отозвался Бен, закрыв дипломат и выпрямившись. — Если я успею в университет к половине десятого, то сумею переговорить с Аморини до начала его лекции.
Подавив разочарование, Кэсс кивнула и произнесла:
— Да, полагаю, чем раньше ты уйдешь, тем скорее вернешься.
Бен склонил голову.
— И я того же мнения.
Кэсс вздохнула и провела языком по губам.
— Надо ли… пожелать тебе удачи? — спросила она, попытавшись пошутить и не преуспев в этом.
— Просто попрощайся, — сухо посоветовал Бен, взяв дипломат и направляясь к двери. Он помедлил. — Завтра я вернусь к ленчу. С тобой все будет хорошо?
Кэсс состроила забавную гримасу.
— А если я скажу «нет»? — полушутя предположила она, решив ни за что не подать виду, как пугает ее перспектива еще одного одинокого дня.
Бен прищурился.
— Кэсс…
— Я же пошутила! — воскликнула она, не уверенная, выдержит ли, если Бен решит проявить сочувствие.
Лицо брата прояснилось.
— Ладно. Если тебе понадобится связаться со мной, номер найдешь в книжке у телефона. У тебя хватит денег?
— Только в деньгах я никогда не испытывала недостатка, — поспешно ответила Кэсс и снова смутилась. — Будь осторожен, ладно? — Она нахмурилась. — Должно быть, ты по-прежнему водишь ту кошмарную спортивную машину?
— По-моему, создатели «порше» не согласились бы с твоим мнением. Да, я до сих пор люблю быстрые машины. А ты, полагаю, все еще боишься скорости. Знаешь, это единственная твоя черта, которая мне не по душе.
Кэсс затаила дыхание.
— Единственная? — переспросила она, не сумев удержаться, и уголки его губ дрогнули.
— По-моему, да, — подтвердил он, задержав на ней взгляд. А потом, не сказав больше ни слова, направился к выходу, и вскоре Кэсс услышала, как захлопнулась за ним дверь квартиры.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Флоренция — не самый крупный из городов, но ехать по нему нелегко. Узкие переулки и улочки с односторонним движением превращают вождение машины либо в азартную игру, либо в пытку, и Бен искренне негодовал, давя на тормоз каждый раз, когда какой-нибудь беспечный пешеход невозмутимо сходил с тротуара на проезжую часть.
Но, несмотря ни на что, он любил этот город, с его впечатляющей смесью древности и современности. И всегда открывал в нем для себя что-то новое: то часовню, промелькнувшую в открытых воротах, то дворик палаццо, заставленный вазонами с яркими цветами герани. Средневековые замки и особняки эпохи Ренессанса соседствовали бок о бок над мутными водами реки Арно, широкие набережные которой защищали город от редких наводнений.