- Что, хозяйки? Принимайте. Бригада готова за стол. Знатно сегодня жила шла, знатно и оттрапезничать полагается.
- Сапоги снимите, работнички. Мыто. Натопчите ещё, - мать Сакры была гномка не из робких, считавшая, что, если этих бородачей иногда не ставить на место, то они, чего доброго, весь дом в шахту превратят. Правда это или досужие бабьи выдумки никто не проверял, и гномы, хотя и ворчали, но хозяйке подчинялись и, скидывая широкие кожаные сапоги, по одному проходили в горницу. Тут был и брат Балина Двалин, и рыжий Вортак, и вертлявый остроносый Сигрур и толстяк Тракл, который и в дверь-то входил бочком, так как живот и широкие плечи мешали ему проделывать вышеозначенный маневр иным образом. Был тут и Снергл. А куда без него, если он тоже в отцовой бригаде? Гномы усаживались на лавки и двигали к себе плошки, наполняя их объёмистым черпаком из закопчённого чугуна, выставленного прямо на струганые доски стола.
- Слышь, Макра, новость нынче, - Балин взял со стола перья зелёного лука, ткнул в соль и отправил себе в рот, смакую закуску, - Эльфы опять в нашт края пожаловали. Давеча шли близь овинов, так один чуть под ноги не выкатился. Пришлось забить. Старосте только теперь надобно доложиться.
- Да ты что? Надо ж. И чего это они повадились? Как осень, так и остроухие. В том году вы двоих изловили. В этом - ещё один.
- Должно искал что. Весь в соломе, будто в стогах кувыркался, - подал голос Тракл, А осмотрели - так у него с собой яблоки - ровно из вашего, Макра, сада. Золотистый налив.
- Да яблоки знатные, - поддакнул и Двалин, - окромя, как с нашего клана ни у кого и нет. Дед сам вывозил откуда-то с юга.
- Во-во, и я о том.
- А пошто забили? Может, он ничего плохого и не хотел? - Макра не то, чтобы уж очень жалела эльфа, но женское сердце готово было взять под свою опеку любое создание творца всего сущего.
- Хотел, не хотел. Это ты мне после весеннего набега говоришь? Да, пока-то мы с ними замирились, но где вера остроухим, где? Мож, он вражий лазутчик, али ещё что похуже?
- Или их тут не один, а с десяток. Честный бы по овинам шугаться не стал, - Снергл выскреб миску подгорелой коркой, отправил её куда-то себе в бороду и, не торопясь, вытер руки о кафтан.
- Вот и я думку думаю. Не всё так просто. Завтра осмотрим окрестности. Глядишь, и ещё найдём. Ладно, не впервой. Да не о том разговор. Вот Снергл просил слово за него сказать. Сам вроде как скромничает, хоть я и понять не могу, с чего бы. Сакра, да иди сюда, о тебе сказ.
Сакра вышла вперёд, ни жива не мертва. Значит, всё-таки уговорил, настырный. Если и отца уломал, назад развернуть трудно.
- Что, батюшка?
- Батюшка, батюшка... Тут, значится, дело такое. Снергл, ну, ты его знаешь, в жёны тебя взять хочет. Что скажешь? Решай сейчас, нечего телешиться, всё равно ничего не удумаешь.
Прямые эти гномы, как кабаны-секачи. Нет бы красивых слов каких сказал, а это - как кайлом по породе.
- Согласна я...
Бурла, всё это время возившая тележки под ногами у гномов, аж рот раскрыла. Это Сакра-то невестой будет? Вот новость, так новость. Если свадьба состоится, надо бы и ей для себя что выпросить, вон хоть фонарик новый, чтобы как всамделишный был, и заправлялся чтобы не водой, а керосином, и горел чтобы в потёмках.
- Вот и славненько, - улыбнулся отец, - Не зря значится, сегодня штрек семейный для тебя, Снергл, мастрячили, Не просчитался, борода. Макра, да ты лучку ещё порежь, что жмёшь-то. И хлебушка добавь на стол, хлебушка, дабы елося посытнее ...
Согласна... А как иначе-то? О городе оно мечтать можно. Мечтать... А что город? Ладно Снергл, он поймёт. Он добрый. Дети его любят. Вон, та же Бурла вечно на колени лезет. Да и не первой из гномок, кто родит месяца на два раньше срока, будет Сакра, не второй и не третьей. Похмурят кустистые брови старики, посудачат слегка хозяйки, да и рукой махнут. И в их времена подобное бывало. И во времена их дедов. Лето - на то лето и есть. Вот только как потом она объяснит всем и каждому остренькие ушки у новорождённого?