Я бы и рад погрузиться в их сон,
Я бы рад в них забыться их жизнью,
Но для жизни иной я рожден!
Травушки, травушки, простите меня!
————— Она позвала меня к себе,
Позвала на свою могилку.
На ее могилке весна,
На могилке трава.
Я стою просветленный.
В этой травке весна,
В этой травке она,
Сестра, сестрица моя,
Ты ведь рада? скажи же, шепни мне.
Ах, вот и она...
Нам теперь никто не мешает...
Мы можем теперь расспросить друг друга обо всем,
О чем еще не успели.
Я могу тебя поцеловать,
Я могу провести рукой по твоим волосам...
Как это раньше не смел.
Я держу твою руку и мне хорошо...
Сестра, ты ведь здесь?!
Ты ведь рада?! скажи, шепни мне!..
————— Мне больно, больно...
Точно мой дух распинают они.
Ах братья, сестры,
Мне, видно, с вами не жить!..
————— Мы живем только тогда,
Когда есть в душе радость.
Но не всякая радость верна.
Я ищу вечной радости,
Чтобы ее не смывала житейская волна.
О люди, о люди, как радость вам дать!
Как часто бегу я к вам,
Исполненный жгучего огня;
Но ложь опутывает уста и я молчу.
Проклятие лжи!
Не хочу обманывать вас ложью.
Пусть лучше слыву между вами холодным.
В пустыне огонь разгорится сам!
И тогда прорвется наружу.
Но он ведь не может пропасть, —
Он вечный!..
КОШМАРЫ[149]
Смеялись маски, зубы скаля,
Вершили свадебный обряд.
Попы их весело венчали,
Был на невесте бел наряд.
Шампанским пили их здоровье,
Потом съезжались на обед.
Здесь молодым прожить с любовью
Желали много, много лет.
Невеста томная сидела
Со флер д'оранжем и в цветах.
Мать от восторга даже млела.
Стекло блестело на столах.
И все так страшно это было:
И стол, и маски, праздник весь,
Как будто в саван злая сила
Две жизни пеленала здесь.
————— Все сидят и пишут, пишут,
За конторками, столами,
При начальниках не дышат,
Пригибаясь головами.
В виц-мундирах все худые,
Точно съеденные молью,
И такие злые, злые,
Точно все с зубною болью.
Пишут длинные бумаги
Кропотливо, мелко, скучно,
Но таинственно как маги
И без мысли, и бездушно.
По привычке и без цели
Отсылают их в пакетах.
Ах безумно все в их деле,
Как в их душах не согретых.
И бегут, бегут бумаги
Через реки, чрез овраги
По дорогам ровно, мерно,
Речью мертвенной, неверной
Пробираются повсюду,
Как вампиры злобны к люду,
Все морозят тихим пеньем,
Монотонным как машиной,
По деревням, по селеньям
Разрастаются лавиной.
Входят в домы, входят в хаты,
Подымаются в палаты,
Сеют ужас всюду белый,
Сыновей берут в солдаты,
Шлют в Сибирь того, кто смелый,
И как сила злая, злая,
На пути своем спирая,
Все коверкая, ломая
Мысли, речи, чувства сушат
И все душат, душат, душат.
Настает осиротелый,
Перед ними оробелый