– Синтия его не видела?
– Нет. Мэри тоже.
– Что Мэри – тоже? – к столику подошла Мэри Робертс, на удивление свежая и спокойная.
– Присаживайся, – предложил Мартин. – И угадай с трех раз, о чем мы тут говорим.
– А что, в университете есть хоть один человек, говорящий о другом? Если так будет продолжаться, я тоже, следом за Синтией, в обморок упаду. – Мэри отвлеклась, чтобы сделать заказ, и продолжила: – Я там все утро провела – и ночь, конечно, тоже, – больше чтобы подальше от людей быть, чем чтобы Синтию поддержать. Извини, что не дала ей повидаться с тобой, Алекс. Я сказала, что ты приходил, но, кажется, после этого ей только хуже стало.
– По-моему, она на меня обиделась, – вздохнул Алекс. – Я обещал зайти вчера вечером, но так заработался в лаборатории, что обо всем забыл. А пока вы там спотыкались о трупы, мы с Мартином к бутылке усердно прикладывались. По правде говоря, совестно немного.
– Может, оттого ей и было не по себе. Она звонила мне часов в десять, сказала, что одна дома, и спросила, не могу ли я зайти прямо сейчас. О чем-то ей надо было со мной поговорить.
– Ну и о чем? Или это нескромный вопрос?
– Даже не знаю. – Мэри замолчала, готовясь начать атаку на баранью ножку. – Весь вечер меня не оставляло ощущение, что она хочет сказать мне что-то важное. А потом случилось то, что случилось, и, разумеется, больше она не произнесла ни слова.
Мартин доел яблочный пирог и закурил.
– Можно вопрос, Мэри?
– Да я в последнее время только и делаю, что отвечаю на вопросы. Валяй.
– Похоже, наш убийца – весьма увертливый тип. Вы сразу же выскочили на улицу, а его и след простыл. Либо это человек-невидимка, либо он скрылся в каком-нибудь из ближайших домов.
– Да ничего мы сразу не выскочили! Вернее, выскочили, да не туда. Синтия споткнулась на крыльце и упала. Так что, пока я помогала ей встать и ощупывала лодыжку – слава богу, выяснилось, что растяжения нет, – у этого типа было полно времени, чтобы скрыться.
– Почему это все время об убийце говорят в мужском роде? – заметил Алекс. – Явное проявление двойных стандартов.
– Если сомневаешься, всегда употребляй мужской род, – возразил Мартин. – Да и по виду это дело рук мужчины.
– Как это следует понимать? – спросила Мэри, пережевывая баранину.
– Сам толком не могу объяснить. Но думаю, можно смело утверждать…
Что же такое можно смело утверждать, Мартин разъяснить не успел, его речь прервало появление новых лиц – боливийца Ремиджио Моралеса и его сестры Моны.
– Знаете, где надо искать ответ на эту загадку? – с ходу начал Моралес, едва успев поздороваться с присутствующими.
– В Гран-Чако?[18] – предположил Мартин и тут же, памятуя о смелых догадках Борицына, прикусил язык.
– Точно, – серьезно ответил Моралес. – Как это ты догадался? – И он пустился в пространные разоблачения гнусного парагвайского заговора, оборвавшего жизнь ни в чем не повинного доктора Шеделя.
Дальше прислушиваться Мартин не рискнул из опасения снова расхохотаться, что недавно столь сильно шокировало Уортинга. В какой-то момент он просто невинно осведомился:
– Курта Росса не видел сегодня утром? Он-то что обо всем этом думает?
– Нет. – Моралес начал развивать свою мысль, но его перебила сестра:
– Я видела. Просто забыла тебе сказать, Ремиджио. Я сидела после завтрака в холле, когда мимо прошел Курт вместе с каким-то мужчиной в плаще.
– И с сигарой во рту?
– Нет. А что?
– Печальный пример нарушения традиций. Продолжай, Мона.
– Про убийство я тогда еще ничего не слышала и спросила, куда это он так рано. «Мне хотят задать несколько вопросов», – бросил на ходу Курт и прошел к выходу. Наверное, с ним был полицейский.
За обеденным столом неожиданно повисло молчание. Интересно, подумал Мартин, а кто-нибудь еще заметил ту фразу в газете, что остановила его внимание.
– Бедная Лупе, – вздохнула Мэри. – Представляю, каково ей сейчас.
– Вы что, ничего не слышали про Лупе Санчес? – Мона, обычно такая невозмутимая, явно наслаждалась тем, что знает нечто такое, что другим неизвестно. Меж тем ее брат проявлял все большее нетерпение, он еще не все сказал про аргентинского миллионера, поддерживающего происки Парагвая в Чако.
– А что такое с Лупе?
– Она заболела. Утром ее отвезли в больницу, в Сан-Франциско.
– Что за болезнь?
– Что-нибудь серьезное?
– Почему в Сан-Франциско, а не в нашу университетскую клинику?
– Вот вам и ответ на вопрос. – Мона загадочно улыбнулась, полагая, что никто из нее не будет вытягивать объяснений. В ее блестящих черных глазах Мартин заметил выражение скромницы, которая не прочь побеседовать на нескромные темы.
18
Гран-Чако – район в центральной части Южной Америки, бывший некогда предметом территориальных споров между Боливией и Парагваем.