Солнце садилось. Было уже не так жарко. Алексей намочил полотенце, прижал к затылку и сморщился. Приятно и больно одновременно. Впрочем, как и все остальное в его жизни. Он представил себе, как с него сходят куски кожи. И как он будет корчиться от неприятных ощущений под душем.
А эти двое весело и с шутками собрали первую лодку и отчалили. Обидно то как.
– Ты видел прямое крепление? – озадаченно сказала Елизаветта. Я все перерыла и не могу его найти.
– Сейчас помогу. – Чуть ли не вместе сказали эти двое.
И вот весь следующий час они искали какую-то деталь. Впрочем, Алексей даже порадовался – можно было, закутавшись в полотенце посидеть в тени не двигаясь. А Елизаветта украдкой все же дала ему репеллент – сам бы он ни за что не попросил. И мошкара отстала.
– Итак, – сказала Елизаветта. – У нас проблема, я правильно понимаю?
– Ну, в общем, особой проблемы тут нет… Я уверен, что и одна лодка выдержит нас всех. Я вторую-то больше на всякий случай взял, как запасную.
– И оказалось не зря. Мы сейчас могли вообще без лодки остаться… Так! – сказала Елизаветта, и все засуетились. – Выбор у нас невелик, едем на одной лодке.
Первым сидел Витя, он греб лучше всех и задавал темп, вторым сидела Елизаветта. Грести она не умела, но была спортсменкой, поэтому получалось у неё, в общем, неплохо. Затем сидел Лазарев и Алексей.
А весла у лодки, кстати, были такие, что приходилось их каждый раз высоко задирать. Поэтому назад, с лопастей, летели капли воды. В общем, воды было не очень много, но летела она постоянно, сначала было терпимо, но потом начинало раздражать. Спустя двадцать минут Алексей полностью промок.
А эти трое сидели в дождевиках, потому что Виктор настоял, чтобы все дождевики взяли. Но он дождевик не взял, так как посмотрел погоду: дождя не намечалось. Он же не знал, что дождевик нужен вовсе для иных целей!
Минут через двадцать стало ясно, что вода периодически захлестывается в лодку – она была перегружена. Пришлось пристать к берегу.
Камыши вокруг были всех видов и мастей, высоченные, в два его роста. Вокруг, по обыкновению все свистело и жужжало и жило какой-то своей жизнью, и Алексею даже показалось, что его отпустило. Стало немного легче. Да и грести не надо было.
– Так, ребята. – Сказала Елизаветта. – Продолжать путешествие в том же ритме мы не можем. Поэтому поступим следующим образом. Я и Алексей – пойдем налегке к городу. По моим расчетам тут примерно пятнадцать километров. В общем, часа через четыре мы будем у причала, где вы нас, конечно, дождетесь. Все ясно?
– А почему я? – взмолился Алексей. Мысль о том, что надо идти вслед за Елизаветтой, и вообще остаться наедине с этой взрослой ему не понравилась.
– Потому что мы с тобой самые большие. Вылезай, пойдем налегке.
На душе остался осадок. Самый большой. Ну конечно. Да. Самый большой. Именно – он самый большой. Самый толстый. Видимо, оплеухи судьбы на этом не закончатся. Остается только надеется, что они не потопят его бумажные книги – иначе ему за них голову оторвут.
– Ну, что? – Весело сказала куратор. – У нас есть романтический закат, пара крепких рук, три часа времени и пятнадцать километров. Как тебе такой расклад?
– Мне все равно. – Сказал он и тут же пожалел, так как по его интонации было совершенно ясно, что ему не все равно. – Идемте скорее, куратор, я хочу успеть домой к ужину.
– Ну, все, – подумал он. – Больше вообще ничего не скажу и точка. А то опять наговорю всяких глупостей. И грубостей. Только хуже будет.
Метров через сто он промочил кроссовки. Впрочем, он и так весь мокрый после лодки был. Куратор только головой осуждающе покачала. Но уже через сто метров и она кроссовки промочила. В любой другой ситуации он бы озадачился, но сейчас обрадовался и позлорадствовал.
– Ты на кочки наступай. – Сказала она. И прибавила: И смотри, куда я наступаю. Внимательнее. А если провалюсь, то наступай в другое место.
Солнце коснулось горизонта – заходило оно медленно и уже не жарило как днем. Сгоревшие плечи ныли, но не так сильно. Даже как-то полегчало, идти без рюкзака было приятно. Вот только вода в кроссовках напрягала, а эти кочки не кончались и не кончались. Мало того, с каждым шагом воды становилось больше, а кочки попадались реже.
В какой-то момент стало ясно, что дальше в обуви не пройти. Елизаветта перевела дух.
– Да что ж ты будешь делать. Неудача одна за другой!
Кто бы говорил, подумалось Алексею. Не она же сгорела и была искусана. Убилась под рюкзаком, а потом промокла насквозь. По сравнению со всем этим её неудачи – неудачки… Воспринимались просто детскими шалостями.
– Полагаю, дальше мы не сможем пройти. – Сказала она задумчиво.
– Отчего?
– Да там болото! Это просто опасно.
– И что будем делать, ребята ведь уехали?
– Вернемся к речке и будем ждать. Там, по крайней мере, не увязнем.
– И как долго мы будем ждать?
– Пока за нами не приедет помощь.
Алексею поплохело. Он совершенно не представлял, когда за ними может приехать помощь. Предположим, сначала Лазарев доберется до причала, прождет три или четыре часа. На пятый час начнет беспокоиться. Дождется ночи, позвонит его родителям. Они дождутся утра и вызовут полицию. Полиция прочешет территорию и к вечеру доставит их домой.
– Тебе что, плохо? – спросила Елизаветта, задумчиво пожевывая травинку. Он мотнул головой. Меньше всего ему хотелось с кем-то общаться.
– Ну смотри. – Сказала она, пожав плечами и откинулась на спину, закрыв глаза.
Он встал и отошел метров на десять, бессильно уткнулся в колени и второй раз за неделю позволил себе разреветься…
И что самое удивительное – минут через пятнадцать ему полегчало. Вот же плакса. Не дай бог, кто узнает. Он тщательно умылся и позволил себе ещё раз тихо всхлипнуть в футболку – для верности. Чтобы все вышло.