— Кто разбил раковину?
— Как разбил? — огорчается мама. — Где же мы теперь будем умываться?
— Да нет, — говорит папа, — не ту раковину, я о той, что мы привезли с Черного моря.
А вот как наш художник понял фразы:
Бычки в томате
Идет бычок, качается..
О, этот слабый пол!
Эти рисунки иллюстрируют игру с омонимами. В русском языке есть три слова «бычок»: одно из них означает маленького быка, другое — название рыбы, третье — разговорное, жаргонное обозначение окурка. Художник просто перепутал эти слова-омонимы. Точно так же форме «пол» соответствуют несколько значений: 1) нижняя часть помещения, по которой ходят; 2) один из двух классов людей или животных: мужчины или женщины, самцы или самки; 3) половина. Художник смешал первые два.
Есть в русском языке такое разговорное выражение: «Дело — труба», что означает «ситуация очень плохая». Но, если трубочист говорит: «Мое дело — труба», то сразу же возникает омонимия, ведь он может иметь в виду и свои профессиональные занятия.
Иногда омонимию обыгрывают поэты. Получаются языковые шутки и каламбуры. Вот как это сделал русский поэт Борис Заходер, переводя стихотворение американского поэта У.Дж. Смита «Пол и Потолок»:
Когда Потолок говорит, что для прекрасного пола он готов на все, он имеет в виду сразу два омонима: Пол — персонаж стихотворения и «прекрасный пол» (или, что то же самое, «женский пол»), то есть женщин. Одна и та же форма оборачивается то одним словом, то другим, а точнее и тем и другим одновременно. Это и есть каламбур.
Другой, хотя и близкий, прием Борис Заходер использовал в переводе стихов из книги А. Милна «Винни-Пух и все-все-все»:
Это тоже каламбуры, хотя реальной омонимии здесь нет, а есть случайное совпадение частей форм. Часть формы слова «опять», который сам по себе ничего не значит и знаком не является, совпадает с русским словом — числительным «пять». Чтобы подчеркнуть это, Винни-Пух заменяет его другими числительными: «шесть», «семь» и «восемь».
А части форм слов «тахта» и «этажерка» совпадают с русскими указательными словами «та» и «эта». Выдавая эти ни чего не значащие куски за слова, выделяя их, Винни-Пух вынужден считать словами и совсем уже загадочные куски «хта» и «жерка».
Конечно, омонимия бывает не только в естественном языке. Приведем примеры из самых разных знаковых систем.
В языке жестов есть, например, жесты «махать рукой», которые могут означать совершенно разные вещи. Они употребляются, и когда люди встречаются, и когда прощаются. В первом случае такой жест значит «здравствуйте», а во втором — «до свидания». Другому движению, «похлопыванию по плечу», тоже соответствуют несколько значений. Так, существуют жесты «похлопывание по плечу для привлечения внимания», «похлопывание по плечу в знак одобрения» и «похлопывание по плечу, чтобы подбодрить». Когда человек закрывает лицо руками, он либо сам не хочет чего-то видеть, либо не хочет, чтобы видели его лицо. Это тоже два омонимичных жеста.
Вообще, утверждение, что омонимия — вещь вредная, не совсем справедливо. Во-первых, она позволяет выражать больше смыслов, особенно, если набор форм ограничен; во-вторых, путаница знаков в действительности возникает очень редко. Как правило, слушающий всякий раз хорошо понимает, какой из омонимичных знаков используется в каждом конкретном случае. Ему в этом помогают как другие знаки, так и ситуация общения. Возьмем три омонима: коса («узкая полоса суши, уходящая в сторону моря»), коса («сплетенные волосы»), коса ^сельскохозяйственное орудие, используемое для срезывания травы»). Не узнать их в речи довольно трудно. Они связаны с совершенно разными ситуациями и темами разговора и, кроме того, сочетаются с разными словами. Словосочетания «девичья коса», «заплести косу» — это про волосы. «Острая коса», «наточить косу», «коса сломалась» — это про орудие. «Песчаная коса», «проплывать мимо косы» — это точно про полоску суши.