Когда осмотрели каюту моего отца, золота там не оказалось. Его нашли потом в каюте грабителей. На них надели наручники, а золото для безопасности хранили в каюте капитана, пока корабль не прибыл в Бейрут. Отец продал золото одному из многочисленных ювелиров, живших на Сук-эль-Сайигин — улице Ювелиров. Но прежде чем расстаться с золотом, отец заказал каждому мужчине в нашей семье золотую булавку для галстука. Я берегу свою до сих пор, как бесценное сокровище.
Вскоре после возвращения отца в Южную Африку от менингита умер мой семилетний брат. Это был своего рода чудо-ребенок, говоривший на семи языках. Моя мать чуть не умерла от горя, и, чтобы ее спасти, доктор посоветовал отцу увезти ее из Претории.
— Мистер Перес, — серьезно сказал он, — если вам дорога жизнь вашей жены, немедленно увозите ее отсюда. Здесь ей все напоминает о сыне.
Мой отец решил, что сможет оставить на попечение И друга свое весьма процветающее дело, и вместе с матерью отправился в довольно долгое путешествие. Когда он вернулся, то не нашел ни друга, ни денег. Отец был на краю банкротства.
Его кредиторы соглашались получить по пяти шиллингов за фунт, но отец поклялся, что они не потеряют ни единого пенни. Он продал часть имущества, записанного на имя жены, и заплатил всем кредиторам. После этого отец оказался совсем без гроша. Это было ужасно, зато у него оставалась чистая совесть, и он чувствовал себя счастливым от сознания, что его репутация не запятнана. Все последующие годы отец очень бедствовал.
Потеря старшего сына и почти полный крах были страшным, сокрушающим ударом, от которого отец, по-видимому, так и не смог вполне оправиться. Я хорошо помню, что в детстве у меня не было таких игрушек и одежды, как у моих сверстников, с которыми я играл. И если я чего-нибудь хотел, то никогда не осмеливался просить об этом родителей, так как знал, что отец откажет себе в чем угодно, лишь бы у меня было все необходимое. Поэтому я нашел способ добывать все самостоятельно. Я продавал цветы из нашего сада, стриг своих школьных товарищей и бегал по всяким поручениям.
Вспоминая прошлое, я теперь понимаю, что, если б я не был лишен многого в детстве и если б мне не приходилось добывать все самому, пуская в ход силу и сообразительность, я бы не смог добиться успеха в жизни. Если бы мои родители имели возможность баловать меня, я бы не знал и половины своих удач. В тридцать три года я был уже владельцем трех магазинов спортивных товаров, фабрики рыболовных принадлежностей и отлично поставленного предприятия, снаряжающего сафари. И я собирался заняться еще одним увлекательным делом — съемкой кинофильмов.
Почти два года бродил я со своей маленькой съемочной группой по Африке, стараясь снять нужные мне кадры. Я полагал, что операторские и режиссерские просчеты в моих фильмах надо возмещать действием. И в поисках этого действия я нередко рисковал собственной жизнью и жизнью своих помощников. Если на меня бросался лев, я подпускал его к себе на десять футов и только тогда стрелял. А чтобы разъярить слона, я дразнил его до тех пор, пока он не бросался на меня, и лишь в нескольких шагах бедняга получал пулю в лоб. Иногда слоны нападали сами, как это случилось в одну из моих поездок, когда по поручению правительства Бечуаналенда я должен был уничтожить нескольких слонов-отшельников. И вот после многих опасных сафари, пока моя жена терпеливо поджидала меня дома, ухаживая за нашими двумя девочками, Кэрол и Джун, я собрал интереснейший материал для своего первого фильма.
Возвращаясь домой, я день и ночь трудился над фильмом, перекраивал его и монтировал, взяв напрокат оборудование. Постепенно фильм стал приобретать определенные очертания. Вырезая кадры, меняя эпизоды, я чувствовал себя скульптором, создающим из куска грубой глины образ, который он видит перед своим мысленным взором. Всякий раз, когда я просматривал фильм через свой маленький ручной литаскоп, я заново переживал все сцены: вот жаркие лучи солнца пробиваются сквозь густые кроны деревьев; неистовый ритм барабанов, отбиваемый большими черными руками, несется сквозь ночь, а тела носильщиков блестят от пота; стада антилоп импала, гну и буйволов в беспорядке бегут при нашем приближении; а вот желтые, злые глаза и оскал зубов нападающего леопарда.