- У меня есть деньги. - с энтузиазмом и надеждой. - Шестьсот... - кашель.
- Доставай документы.
Извлечённые из нагрудного кармана, они легко упали на щебёнку. За ними туда же приземлялся бумажник, несколько золотых колец и серебряное ожерелье. Шелест страниц.
- Славно.
Грянул выстрел, оборвав очередную молебную фразу. Даже не взглянув на ценности, выронив опустевший пистолет, мужчина направился к машине. Со щелчком сорвав крышку небольшой консервы, содержащей в себе солёный сыр, девушка расплылась в радостной, немного придурковатой улыбке. С треском пластикового крепления, отделив регистратор от лобового стекла, мужчина извлёк миниатюрную карту памяти. Короткий обыск тел, увенчался успешной добычей недостающего удостоверения. Шелест серной головки по чиркашу, и упав под ноги, небольшой огонёк воспламенил вытекающее из-под днища топливо. Немного погревшись о разгорающееся под ногами пламя, забросив недоеденный паёк в трофейную сумку, девушка поспешила за неспешно удаляющимся убийцей.
Всё это время, продолжая лежать посреди дороги, раскинув руки, не снимая маски улыбающегося человека с торчащим носом и большими глазами, парень глядел в серое небо. Тяжёлые мысли клубились в его голове. Они небыли омрачены насилием и смертями, оставшимися по ту сторону керамического овала, выступавшего в роли барьера от всех ужасов мира. Небыли наполнены заботами о собственном будущем или будущем спутников. Их занимали куда более возвышенные материи. Клубящиеся и размываемые в нескончаемом движении, подобном тому, что происходит среди низко летящих облаков во время дождя. Он думал обо всём сразу, и не о чём конкретном. О боли и страданиях, что выдались на долю бесчисленного множества людей мёртвой страны. О доле тех, кто жил с другой стороны глобуса, и пусть не страдал физически, но давно сгнил нравственно, не видя в собственной жизни нечего значимого.
Чужаки, что прилетали на самолётах, опережая солнце, когда-то были врагами. Они победили в короткой войне. Но победа не принесла им счастья. Весы сломались, начав отмерять одним излишне много, а другим меньше чем нужно для жизни. Некому было противостоять единовластью и сопротивляться несправедливости. Пока родина парня разрушалась массированными бомбардировками, родина чужаков утопала в бесчинствах власть имущих и бесправье бедноты. Последним о чём он слышал, до того как было уничтожено всемирное вещание, были объявления о множестве терактов, замедлении и стагнации, а также о массовых вооружённых восстаниях. Теперь, о том, что творилась за горизонтом, можно было узнать лишь косвенно, вычленяя из пропаганды крупицы информации. И вырисовывающаяся картина не обещала нечего хорошего. Благо, всё это происходило по ту сторону масти, и ни как не влияло на парня с другой её стороны, служа лишь топливом для его грёз.
***
Заросшие поля, дороги, занесённые жухлой листвой, старые пепелища деревень. Гнутые, ржавые шесты с обрывками ткани, среди зарослей камыша, на больших парковках, где располагались лагеря беженцев. Почти сливаясь с серым небом, колоссами возвышались пятнадцати этажные бруски заводских общежитий. В разное время, новое, бесплатное жильё для трудяг, неблагополучный квартал дальней окраины, хоромы вовремя того как прочие замерзали под снегом, брошенные не разграбленными, гниющие останки прежнего величия.
Войдя первым, парень внимательно огляделся. Не отличавшийся отвагой или меткостью, он без труда примечал то, что чаще всего упускали его спутники. Проходная была чёрна от копоти сожжённых матрасов. Наваленные кучами, коляски и велосипеды полнили небольшой закуток под лестницей. Еле слышно шурша, бегали серые крысы, ставшие полноправными обитателями оставленного жилища. Блеснув в осколках зеркала, луч фонаря переместился от стены к стене. Отклеившиеся объявления, гласящие о всеобщей эвакуации, бесчисленные листки с именами пропавших без вести, длинные списки тех, кого признали погибшими. Медленно ступая по неглубоким лужам, парень прошёл глубже.
Расходящийся в стороны коридоры были наполнены разным хламом, в котором с трудом различались спальные места и следы быта. Грозди зарядных устройств, торчащих из пучка тройников. Изгрызенные крысами куклы. Сумки и рюкзаки набитые полусгнившей одеждой. Собачий поводок, прибитый возле одного из спальных мест, не то в качестве поручня, не то крепленья для чего-то.
Присев, разведчик внимательно осмотрел первые ступени лестницы, ища следы присутствия.
- Отец. - подняв на указательном пальце небольшую леску с механизмом на конце. - Старая.
Оглядев механизм, мужчина неоднозначно повёл губами, а затем, взглянув наружу, где самозабвенно глядя в мглистое небо, стояла девушка, вернул леску парню.
- Используй.
Заминировав первый пролёт, группа поднялась на верхние этажи. Все стены были покрыты следами подтёков, мебель, отсырев, разваливалась на части, ржавчина отмечала края пересохшие лужи. Лишь на одиннадцатом этаже удалось найти более менее сухую квартиру, располагавшуюся на нужном углу, так, чтобы наблюдать за близкой границей.
Разожгли костёр, спрятав его за сложенной из обломков изгородью. Оторвав от шкафов задние стенки, заколотили окна, отгородившись от заносимой ветром мороси усиливающегося дождя. Просачиваясь через крепления люстры, стыки потолочных плит, электрические розетки и вентиляцию, частые капли, вынуждали уворачиваться и приспосабливаться. Поставленные сушится поближе к огню, половинки дивана начали парить, усилив и без того присутствовавший запах тлена и плесени.
Медленно кипя, суп обретался всё новыми ингредиентами. В ход шло всё, чем удалось разжиться по пути и сохранить из прежних запасов. Цивилизация была совсем близко, и экономить уже не было ни какой нужды.
Распотрошив отсыревшие сигареты, мужчина ссыпал табак в кружку и, высушив его над огнём, уселся в кресло, занявшись сворачиванием самокруток. Сын, бродил по комнатам, представляя себе быт прежних жильцов. До того занимавшаяся заготовкой дров, девушка пошатнулась и схватившись за голову, опустилась на колено.