— Ты права, у нее нет будущего. Но я могу помочь хотя бы нескольким подросткам. И это лучше, чем не помочь ни одному!
Они пошли, чтобы поймать ей такси.
— Ты часто приходишь к мысли, что у некоторых вещей нет будущего? — спросила она у Кимберли.
— Да, часто.
— Но «Операция Спасение» — это же твоя идея!
— Она родилась от безысходности. Я пробовал помочь моему народу чем-то.
— Я и не представляла, что так трудно быть негром.
Он тихо засмеялся.
— Ты становишься хиппи, детка, — сказал он с наигранным сильным акцентом.
— Не смейся надо мной.
— Ладно.
— Я на тебя не обижаюсь. Я уже привыкла к этому.
Они остановились, ожидая такси.
— Когда я девочкой училась в школе, меня всегда дразнили за рост и за то, что я была тощей. Но я не обижаюсь, когда ты меня дразнишь.
Кимберли поднял руку, увидев такси.
— Малышка, ты не такая уж тощая, — прогудел он как бы от подступившей страсти.
Машина развернулась перед ними. Водитель засомневался, когда увидел Кимберли, потом разглядел цвет кожи Эдис и остановился.
— В понедельник, — шепнула Эдис, целуя кончик уха Кимберли. Она села в машину.
— Как скажете, мисс, — произнес Кимберли ясным громким голосом.
Машина отъехала.
Глава пятьдесят вторая
Таких, как этот бар для голубых, было уже двенадцать, и всем им Тони Фиш помог начать работу. И все за последний год. Схема была элементарной. После того как один из баров переставал приносить прибыль, он приглашал какого-нибудь голубого дизайнера, чтобы тот изменил облик бара. Он помогал ему в первые дни работы, привлекая таких же его друзей. Тони Фиш понял, что главное придать бару первоначальное ускорение. А потом он функционировал уже по инерции.
Тони сел за последний стул у стойки, недалеко от кассы. Он казался одним из посетителей и стал ждать Шона и Оги.
Тони Фиш к голубым был лоялен. Обычно — это аккуратные люди, приятные собеседники и жуткие модники. Господь свидетель, ведут себя скромно и дружелюбно. Большинство их шуток не доходило до него, но он не обижался. Они были прекрасными клиентами. Не спорили, когда с них требовали доллар тридцать пять центов за коктейль ценою в девяносто центов, главное, чтобы звучала та музыка, которая им нравилась, и чтобы они по возможности заранее знали, когда ждать полицейской облавы.
Тони открыл двенадцать баров для педиков в трех районах. Там, где начальники полицейских участков относились к нему дружелюбно, срабатывал простой крестьянский расчет. Платить только трем начальникам, чтобы все двенадцать баров не подвергались облавам. Здорово, да?! Его кузен, Этторе Профачи, служивший посредником между ним и полицией, как-то посетовал, что бары не разбросаны по всему Манхэттену.
— Может, придется подмазать еще несколько полицейских, — сказал он, — но к барам не будет приковано ничье внимание.
Это элементарное замечание никак не подействовало на крестьянскую логику Фиша — ему казалось, что если подмазывать меньшее количество людей, то будет больше прибыль! И как только он увидел, как процветают бары для педиков почти без всякого участия и усилий с его стороны, он понял, что это стоящее дело, приносящее верный доход.
Первым пришел Шон. Он выглядел усталым после долгого рабочего дня в магазине одежды. Тони почувствовал, как он холодно поздоровался с ним. Шон остался стоять у бара, а не сел рядом с ним.
— В чем дело, мистер Фискетти? — спросил он, выделяясь своим сильным акцентом кокни.[97] Слово «дело» он произнес почти нормально. Но в слове «Фискетти» ударение падало на первый слог. Тони начал нервничать. Так с ним было всегда, когда его имя искажали.
— Где Оги?
— Будет здесь через секунду.
Тони Фишу нравилось, что гомики почти никогда не устраивали разборок из-за принадлежности к той или иной расе. Они широко подходили к этому вопросу. Как-то у Тони разгромили бар, когда вспыхнула драка между крутыми ирландскими парнями и тремя неграми, зашедшими выпить пивка. Между прочим, в одном из его шикарных ресторанов весь холл выгорел до каменной кладки, когда парочка из Техаса начала ссору с черными, обедавшими там: собравшаяся толпа опрокинула подсвечник, в котором как на зло горели настоящие три свечи, и загорелась обивка стен.
В этот момент вошел Оги и, поздоровавшись со знакомыми посетителями, присоединился к Тони Фишу и Шону.
— Давайте найдем кабину в глубине зала, — пробормотал он, — а то тут полно знакомых дизайнеров.
Они устроились в результате в кабинете менеджера, в крохотной комнатке, служившей еще и складом для лампочек, бланков меню, искусственных цветов и т. д.
97
Лондонское просторечие (особенно распространено среди жителей Ист-Энда, промышленного и портового рабочего района к востоку от Лондонского Сити).