Просто шагнул вперёд, скидывая маскировку, и поднял руку.
И они замерли, как мухи в янтаре.
Это была полная феерия. Я видел, что они остались в здравом уме, что они дышали, что двигались их зрачки — но они застыли на бегу, будто очень здорово сыграли в «море волнуется — раз». Как это получилось, я не понял, но уже и не пытался.
А Вера просто очарованно смотрела, снижая светочувствительность камеры, потому что сверху пришёл свет, невероятное зарево, и этот свет медленно опускался на нас, как опускаются лепестки цветов или снежинки, я не знаю, как такое может быть, но впечатление было очень похожее.
Лиловый, розоватый и голубой свет спускался на бетонные плиты базы медленными лёгкими пластами, даже, кажется, чуть-чуть подрагивая на ветру. Постепенно он образовал уходящую в тёмные небеса световую башню — а её основание перестало быть бетонными плитами. Ноги Саида погружались в свет, как в туман, он стал будто не вполне реальным, наполовину не здесь — и я понял.
Вот так и открывается межмировой портал.
Я сообразил не сразу: по описанию его себе так и не представил.
А вот Василий, похоже, понял моментально. Кранц открыл ему ворота — и он загнал автобус внутрь базы, и шедмята выбежали смотреть на это диво. Нинель кликнула старших шедмят по именам и они пошли в виварий.
За остальными.
Старшие снова пришли за ними.
А Вера даже не дёрнулась за командой Нинель, потому что не могла пропустить такого важного момента. Она снимала Саида, снимала портал, снимала с разных ракурсов оцепеневших, но живых и всё осознающих охранников с дикими глазами, зарешёченные окна, грязную дверь с табличкой «проход для персонала» — и снова Саида.
Но Саид ещё подождал — видимо, какого-то неслышного нам сигнала. Только потом заговорил.
— Здравствуйте, люди Земли, — сказал он негромко. — Я знаю, слышат все, работают все каналы ВИДа по всей Земле и в космосе, куда доходит гиперпространственная волна. Я обращаюсь к вам по поручению Галактического Союза.
Я понял, что это чистая правда. На всём оцепенелом персонале базы замигали — а у кого-то, по старой моде, завибрировал — индикаторы ВИДпередатчиков. Экстренное правительственное сообщение. Я понял: у всех, везде.
— Нам было очень сложно объяснить сверхцивилизациям Галактического Союза суть происходящего, — сказал Саид. — Некоторые из этих цивилизаций воевали так давно, что уже забыли, как это делается. Другие не воевали никогда. Участие цивилизации в войне автоматически вычёркивало её из поля зрения этих небожителей, потому что выдавало её примитивную жестокость, неспособность к разумному мышлению и тупой агрессивный напор неорганизованной живой материи. В представлении членов Союза разум не воюет. Война — противоположность разуму. Участие в войне вычеркнуло Шед из Союза и лишило Землю шансов вступить в него. Союз больше не принимал участие в судьбе Шеда: небожители разочаровались. Драки дикарей — вне их поля зрения. Гибель Шеда — вне их поля зрения. Потому что они либо забыли, либо никогда и не знали, к чему может привести разум, заточенный войной, на войну и ради войны.
Вера слушала, сжав кулаки. Я пытался дышать, но воздух был как пластик, он не входил в лёгкие — я понимал шедми.
— Нам пришлось объяснять и показывать, — продолжал Саид. — Собирать информацию. Показывать результаты. Объяснять смысл происходящего. Нам потребовалось чудовищно много сил, времени, крови и ужаса. Но в конце концов небожители поняли, что одна цивилизация может воспринимать другую как корм. Сожрать — и снова отправиться на поиски жертвы, набравшись сил от сожранного. Небожители поняли, что Земля сожрала Шед, что жители Земли планировали это загодя, что люди воспринимают как добычу и другие миры — и наконец решили, что это неправильно.
— Нам помогут? — не выдержала Вера.
— Да, — сказал Саид. — Один раз. В виде исключения. Я подчёркиваю, земляне: это не наказание и не возмездие, это спасение и возможность измениться. Сто лет, начиная с этого момента, люди не смогут ни покинуть Солнечную систему, ни заглянуть за её пределы. Портал на Океан Второй будет открыт сорок восемь часов. Те, кто хочет помочь шедми восстановить разрушенный людьми мир, могут прибыть сюда и отправиться туда. Без оружия. Без технических средств. Таковы условия, поставленные Союзом. Тех, кто остался в космосе, мы примем на Океане Втором. Всё это — единственная помощь Шеду, единственные меры, принятые к Земле. Это окончательный приговор. Не будет ни апелляций, ни обжалования. Думайте, дорогие. Время пошло.