— Ах, вот оно что, — кисло протянул Сёта. Санкити глядел на реку. Морихико, не выбирая выражений, напустился на племянника; он сказал, что не может равнодушно смотреть, как обирают брата, не дают ему спокойно жить. Да знает ли он, Сёта, какая это ответственность поручиться за другого?.. И Минору, и Тацуо — все шли по этой дорожке, опустошая карманы родственников.
— Хорошо, дядюшка, давайте к этому больше не возвращаться, — решительно сказал Сёта.
Когда вошла о-Танэ, Морихико уже достиг самых высоких нот. Он никогда не мог успокоиться, покуда не выскажется до конца. От семьи Хасимото только пух и перья летели, так он на этот раз разошелся. Сёта еще младенец в биржевых делах и не заслужил пока из этого звания — маклер— даже первого слога «мак», — говорил дядя, намекая на неопытность племянника. И это было еще не самое обидное, что он сказал в адрес Сёта.
Появились Тоёсэ и о-Сэн. Яростная речь дядюшки Морихико была, видимо, слышна не только бабке внизу, но и соседям. О-Сэн с ее добрым сердцем было не по себе: она подходила то к матери, то к брату и вопросительно смотрела на них.
— Я понимаю, Морихико, что ты имеешь право это говорить, — сказала о-Танэ. — И ты, Сёта, должен, —-понимаешь? — должен прислушаться к тому, что говорит дядя. Возродить благополучие дома Хасимото — это твоя обязанность. Да, да, твоя! И думать об этом нужно все время.
Сильное волнение сдавило горло о-Танэ. Тоёсэ стояла возле свекрови, задумчиво глядя на дымок из трубки.
— По-моему, мы никогда не доводим до конца разговор о нашей семье, — тихо сказала она, подняв голову. — Давайте уж сегодня обсудим все, раз собрались все вместе.
Тут неожиданно для всех о-Сэн хохотнула. Ее простодушный смех подействовал как разрядка. Все сразу легко вздохнули. Даже Морихико заулыбался.
— Я понимаю, как трудно жить, когда нет к тебе доверия, — сказал он. — Возьмите хотя бы меня. Может показаться, что я совсем не думаю о мнении других людей, поскольку я хозяин крупного дела. Но это не так. Я все время начеку. Упаси бог потерять доверие. Из года в год я веду самый строгий образ жизни.
— Это верно. Сакэ ты не пьешь, не куришь. Ты лучше нас всех.
— Что там не курю! С тех пор как я приехал в Токио и поселился в этой гостинице, я только два раза бывал в ресторане, в таком, где есть гейши. Да и то за компанию. Один раз с господином М., другой...
— Вот это скромник! Всего два раза! Всего два раза! Да ты просто прелесть — рассмеялся Санкити.
— Я вам серьезно говорю, — сердито посмотрел Морихико на брата, но ему и самому стало смешно.
И он рассмеялся, откинувшись назад и заколыхавшись тучным телом.
— Да, сестра, — сказал он уже спокойно, переводя разговор на другое. — Я все хотел тебя спросить. Говорят, что, когда вы еще жили в Токио, о-Сэн упала со второго этажа и сильно ушиблась головой. А вы спали и ничего не слышали... Правда это?
— Все враки, — сердито ответила о-Танэ.
Санкити наклонился к Сёта:
— А такие семейные беседы очень полезны, неправда ли?
— Да, если изредка, — ответил тот.
— Ты, Санкити, — едва слышно проговорила о-Танэ, взглянув на младшего брата, — как будто говорил, что я приехала в Токио искать встречи с мужем?
— Да, говорил что-то такое, — улыбнулся Санкити. — Но ведь, сестра, мы должны думать не только о себе, но и о детях.
— Сейчас дело не в детях! — повысила голос о-Танэ.
Морихико несколько времени разглядывал профиль сестры, потом вдруг неожиданно бухнул:
— Неужели эта старая тетка еще может...
Все расхохотались.
— А ты что думаешь, и могу, — с вызовом ответила о-Танэ.
— Ветер, кажется, подул с другой стороны, — пошутил Санкити.
— Теперь на меня пчелы накинулись, — рассмеялась и о-Танэ.
О-Сэн махала руками и смеялась так, что у нее слезы на глазах выступили.
— Ну, ладно, шутки шутками, — посерьезнела о-Танэ, — но мы действительно очень редко собираемся все вместе. Может, и ты, Тоёсэ, хочешь что-нибудь сказать? Говори сейчас, когда мы все вместе, и дяди здесь.
— Да нет, мама. Мне нечего говорить, — ответила Тоёсэ, глядя вниз и прижимая руку к сердцу.
Когда Морихико и Санкити вышли от Сёта, накинув на плечи летние хаори, огни на другом берегу реки уже начали бледнеть.
— А мы, кажется, в самое время вмешались, — со вздохом проговорил старший брат.
Фейерверк начался еще днем.
В день праздника Реки в доме Санкити, как всегда, ждали племянниц. Из его окон были хорошо видны и фейерверк и гулянье.