О-Кура встала и гордо приосанилась, изображая свекра и мужа, как они выходили к крестьянам.
Это «А, поздравляем!» очень рассмешило братьев.
— Ну, что смеетесь! Так все и было, — сказала о-Кура. — Богатый был дом. Да все прожили, а что не прожили — раздали. Таков был обычай. И так было заведено в старом доме. Вот и мой муж до сих пор такой же. Тогда-то он был совсем молодой... Хотел уехать в столицу. Вся деревня стала упрашивать его остаться. Даже старостой выбрали. Он и остался. Тогда все жили для других. Если заболел у кого ребенок, старый Тадахиро спешил к старику, умеющему врачевать. А деньги из своего кармана платил. Сколько продали тогда земли, леса. А жить становилось все труднее. Минору пошел работать в уездное управление. Только нигде не умел он своей выгоды соблюдать. Как вспомнишь — убыток за убытком. Другой раз поручится за человека, а потом в ответе за него...
— Да... этот человек ничего лично для себя не выгадал, — медленно проговорил Санкити.
Вопреки обыкновению, Содзо в этот день чувствовал себя хорошо. Позабыв о болезни, он внимательно слушал невестку, ее рассказ взволновал братьев. Они чувствовали, как в них растет уважение к Минору, который из-за своей преданности старым обычаям и идеалам даже в тюрьме побывал.
Наконец и Минору вернулся домой. Следом пришел Инагаки. Услышав голос мужа, жена Инагаки вскочила, опрометью бросилась на кухню и оттуда через черный ход домой, сказав, что боится оставлять дочку одну,
— Э... моя дражайшая половина не заходила к вам? — спросил Инагаки, входя в гостиную.
— Да только что была здесь, — смеясь, ответила о-Кура.
— О, Инагаки-кун! Как ты мог выгнать жену из дому? Она приходила жаловаться на тебя, — пошутил Содзо.
— Нет... что вы, я не выгонял ее, — кисло улыбнулся Инагаки. И смиренным голосом, изображая самое кротость, прибавил: — Так, знаете ли, немного повздорили... В какой семье не бывает? А она вдруг так разошлась, что свою самую красивую шпильку на глазах у меня сломала. Шпилька, конечно, пустяковая вещь. Но все-таки это нехорошо.
— У вас есть дочка, вам нельзя ссориться, — увещевала Инагаки о-Кура с грустной улыбкой.
Посмотрев присланную из Кисо фотографию, Минору позвал Инагаки в гостиную. Надо было проверить счетные книги и обсудить дела. Когда Инагаки ушел, Минору позвал к себе Санкити и начал разговор о свадьбе.
Санкити пора было жениться. Все его друзья уже обзавелись семьями. Пришла и его очередь. Учитель Осима нашел невесту. Все переговоры, касающиеся свадьбы, взял на себя Минору. Он уже несколько раз встречался с Осима, и они долго обсуждали подробности предстоящей церемонии.
Юность Санкити была безрадостной, он испытал куда больше невзгод, чем его братья. Ему было совсем немного лет, когда Минору обанкротился и попал в долговую тюрьму. Сколько тогда Санкити пришлось пережить! Выпадали минуты, когда он думал: лучше умереть, чем так мучиться. Когда черная полоса в его жизни кончилась, скоропостижно умерла мать, делившая с ним все его беды. Многое передумал Санкити в те годы.
Санкити знал девушку, которую ему сватал учитель Осима. Правда, их знакомство, начавшееся лет шесть-семь назад, когда о-Юки было не больше пятнадцати лет, тогда же и кончилось. Одно лето с ней провела о-Кура в Босю. Так что семья Санкити имела о ней представление. У Санкити не было долгов, но у него не было и состояния. Он несколько раз отказывался от помолвки. Но учитель Осима уверил его, что родители девушки согласны выдать ее за студента. Окончательно сладить дело взялся Минору, и Санкити в конце концов целиком положился на брата.
— Я рада, что это о-Юки-сан. Санкити будет счастлив, — сказала вошедшая в комнату о-Кура.